(лат. delictum ommisionis, нем. Unterlassungsverbrechen) — термин уголовного права, означающий тот тип преступного деяния, при котором виновный посягает на требовательную по своему существу норму права. Как особый тип преступного деяния, преступное бездействие в науке уголовного права противополагается преступному содеянию, причем сущность различия между ними разными криминалистами объясняется неодинаково. Старые криминалисты — Кларус, Маттеус, Клейн, Шлангенберг, Генке и др. — искали основания этого различия исключительно в форме деятельности на том основании, что при содеянии — виновный совершает нечто, проявляет себя активно, при бездействии же — не делает чего-либо. Но такой признак, подходящий к значительному числу случаев, тем не менее не охватывает всех, а потому не может считаться исчерпывающим предмет. Так, напр., с одной стороны убийцей, т. е. виновником содеяния, может быть сторож, не дававший пищи арестанту и умертвивший его голодом, с другой же — свидетель, вызванный в суд и прохаживавшийся во время слушания дела около здания суда, может подлежать ответственности за неявку, т. е. бездействие. Люден и некоторые другие основывают это различие на характеристике, данной законом уголовному деянию в диспозитивной части, т. е. на том, описывается ли законом данное деяние как нарушение запрета, или же — как нарушение приказа. Но и такой взгляд неверен, так как в подобном случае отнесение данного посягательства к той или другой группе будет зависеть от произвола законодателя или даже от его умения, от выработки законодательной техники, т. е. от условий совершенно случайных. Так, одно и то же преступление может быть различно формулировано в диспозитивной части закона, напр.: "кто повесит патент не на видном месте" или "кто не повесит патент на видном месте". Действительное различие этих типов, указанное Меркелем и другими, коренится в самом существе тех велений права, на которые посягает виновный. Эти веления или нормы могут или прямо воспрещать каждому гражданину совершать что-либо, вредящее законом охраняемым интересам частных лиц, общества или государства, на основании принципа "neminem la e dere", или же требовать от граждан содействия и помощи. Первые носят название норм запретительных, вторые — требовательных. Неисполнение велений запретительных будет преступным содеянием; нарушение же норм требовательных — преступным бездействием. На основании вышеизложенного необходимо различать понятие о бездействии как особом типе правонарушений от бездействия как способа действия, так называемого невмешательства (см. это сл.), посредством которого могут быть нарушены как запретительные, так и требовательные нормы.

Различие преступного содеяния и бездействия считалось прежде столь существенным, что, напр., отдельные немецкие кодексы — баденский, вюртембергский, брауншвейгский, саксонский, а также кодекс австрийский, вносили определение этих типов в самый закон. В современных законодательствах различие упомянутых типов имеет лишь то значение, что характер запретов имеет большая часть законных норм, между тем как веления оказывать помощь отдельным лицам или целому обществу представляются сравнительно весьма малочисленными, относясь по большей части даже не ко всем гражданам, а только к лицам, занимающим особое положение в государстве, всего чаще к лицам служащим. Но вышеуказанное значение этого различия не представляется особенно существенным, так как условия преступности обоих этих типов тождественны точно так же с внутренней стороны: оба эти вида допускают как умысел, так и неосторожность (см. это сл.). Этому не противоречит и то обстоятельство, что при преступном бездействии покушение представляется юридически невозможным, если такое бездействие воспрещается само по себе, безотносительно к последствиям, им вызываемым, так как невозможность покушения обусловливается не свойством самих норм, а лишь способом действия (см. Покушение). Вот почему новые уголовные кодексы по примеру французского, сохраняя указанное различие по существу, не дают определения этих понятий в законе; так, напр., германский кодекс употребляет слово "Handlung" для обозначения обоих типов.

Наше Уложение о наказаниях, наоборот, сохранило в законе это различие, не давая, впрочем, обоим типам никакого технического наименования, Так, ст. 1-я говорит: преступлением или проступком признается как самое противозаконное деяние, так и неисполнение того, что под страхом наказания законом предписано. Проект нового уголовного уложения не знает такого деления и в своем общем определении преступного деяния, в ст. 1-й, говорит только о деяниях, но, как видно из самой конструкции статьи и из других постановлений первого раздела, обнимает словом "деяние" и содеяние и бездействие. В этом смысле и объяснительная к нему записка говорит, что слово "деяние" употреблено в проекте для обозначения как содеяния, т. е. совершения поступков, нарушающих прямые запрещения закона, так и бездействия или упущения, т. е. неисполнения требований закона. Ср. Н.С. Таганцев "Лекции по уголовному праву" (С.-Петерб., 1888); "Курс русского уголовного права" (вып. 2. С.-Петерб., 1878); И. Фойницкий, "О мошенничестве по русскому праву"; Люден, "Abhandlungen aus dem Strafrechte"; Меркель, "Kriminalistische Abhandlungen" (1867); Ортман, "Ueber die Eintheilung der Verbrechen in Begehungs und Unterlassungsverbrechen" (в "Allgemeine Strafrechtszeitung" за 1873 г.); Биндинг, "Die Normen und ihre Uebertretungen" (1872); Шварце, "Kommentar"; Ортолан, "El éments du droit pénal".