— имеет двоякое значение: метафизическое и психологическое. В метафизическом значении этим понятием пользовался Гартманн для обозначения ("Philosophie des Unbewussten") высшего принципа бытия. В психологическом отношении понятие Б. не вполне твердо установлено и имеет несколько различных оттенков, из которых два главных: 1) безусловно Б., т. е. такие явления психической жизни, которые никогда не становятся объектом сознания, и 2) относительно Б., т. е. такие состояния, которые не опознаны, но могут быть опознаны при известных условиях. Первый психолог, пытавшийся ввести Б. как принцип объяснения психических явлений, был Лейбниц; до него, напр. у Декарта, психическое состояние и сознательное состояние были синонимами. Лейбниц пытается объяснить возникновение сознания из "petites perceptions", которые сами по себе не сознаются, но, суммируясь, вызывают состояние сознания. Таким образом, по Лейбницу, бессознательные представления отличаются лишь степенью ясности и интенсивности; они отличны от сознательных не по своей природе, а лишь количественно. С течением времени это значение понятия Б. перешло в положительное; понятием "темных представлений" стали пользоваться как положительным принципом объяснения. Такое значение Б. мы встречаем у Канта, у Фихте (принимавшего бессознательную деятельность нашего "я"), у Шеллинга, в особенности же у Гербарта и его школы. Гербарт предполагает, что представления могут "опускаться ниже порога сознания", становиться темными и представлять собою лишь "стремление к представлению". Таким образом стремление или предрасположение не есть какое-либо телесное, физическое изменение, а положительное психическое состояние. Многие психологи без достаточной критики принимают бессознательные психические состояния и ими объясняют инстинктивную и привычную, механическую сторону душевной жизни (напр. Маудсли). Факт узости сознания заставляет нас делить всю сумму представлений, имеющихся у человека, на те немногие, которые в каждый данный момент находятся в поле ясного сознания, и обширную область "возможных представлений", т. е. таких, о которых мы говорим, что они хранятся в памяти и могут при известных условиях стать действительно сознанными представлениями. Сознание не может дать нам никаких указаний относительно того, чем являются "возможные представления"; только путем умозаключения от действительных состояний сознания, пользуясь аналогией, мы строим теорию "темных представлений". Имеем ли мы, однако, право подводить состояния, которые никогда сами по себе не могут быть нами познаны, под ту же категорию, что и состояния сознания, нам непосредственно доступные? Чем бы ни были сами по себе "темные представления", несомненно, что они не суть представления: у них отсутствует самый характерный признак представления — а именно, признак, что они суть объект для субъекта, т. е. состояния сознания. В жизни души, бесспорно есть обширная область, указывающая на то, что помимо сознания есть ряд факторов, влияющих на душу; тем не менее эти факторы сами по себе не могут быть названы бессознательными. Та часть фактов, которая относится к области привычек, может найти себе объяснение, как говорили Милль и Спенсер, из законов сознательной жизни. Другая часть фактов может быть объяснена из явлений физиологической жизни. Вообще говоря, вопрос о Б. далеко не закончен; необходимо точнейшее определение понятия Б.

Весьма тонкий анализ понятия Б. можно найти у Brentano: "Psychologie vom empirischen Standpunkte" (I, Лпц., 1874). См. также Е. Colsenet, "La vie inconsciente de l'esprit" (П., 1880).