— (Bombyx mori) остаются до сих пор весьма мало исследованными, несмотря на труды таких ученых, как Пастер, Габерландт, Мальо и др. По причинам, вызывающим эти болезни, их обыкновенно делят на две большие группы: 1) болезни эпидемические, вызываемые различными растительными и животными микроорганизмами, и 2) болезни, причина которых лежит в неправильном уходе за червями и в отсутствии нормальных гигиенических условий их воспитания. Из болезней первой группы самой гибельной для шелковичных червей является бесспорно пебрина, или гаштина (иначе "пятнистая болезнь"), опасная потому, что она является болезнью наследственной, способной передаваться из поколения в поколение. Болезнь эта является как следствие заражения червей особым микроорганизмом, Panhistophyton ovatum, относимым большинством ученых к низшим грибкам; у пораженных пебриной червей, а также и бабочек все органы переполнены этими организмами, представляющимися в виде микроскопических прозрачных телец овальной формы, имеющих около 0,004 мм в длину и 0,0 0 2 мм в ширину; тельца эти в честь открывшего их впервые ученого принято называть "тельцами Карпалиа". Несмотря на то, что микроорганизмы эти открыты еще в 40-х годах настоящего столетия, до сих пор еще не удалось проследить ни истории их развития, ни даже способов размножения. Достоверно известно только, что они, как и все вообще низшие организмы, размножаются с чрезвычайной быстротой, переполняют собой все ткани пораженного червя и влекут за собой смерть или непосредственно его самого, или всего его потомства. Вследствие своей микроскопической величины и незначительного веса тельца пебрины легко попадают в воздух, а из него на здоровых червей, чем и объясняется чрезвычайная заразительность пебрины, способной, как сказано, в короткое время уничтожить громадные выводки червей и подавлять в корне шелководство целой местности, как оно было, напр., у нас на Кавказе в 1868—69 годах, когда болезнь эта опустошила все червоводни Закавказья и уничтожила почти всех шелковичных червей. Кроме того, пебрина передается и непосредственно от одного червя к другому, главным образом, посредством помета. Так как у больного червя тельцами пебрины поражены, подобно остальным органам, и органы пищеварения, то помет такого червя вместе с остатками непереваренной пищи заключает и названные тельца, которые выносятся таким образом из организма больного червя наружу, попадают на листья шелковицы, служащие кормом для остальных червей, и заражают таким образом этих последних. Равным образом соприкосновение здорового червя с погибшим от пебрины и начинающим уже разлагаться вполне достаточно для заражения. Наружные признаки пебрины следующие: больные черви первое время отличаются от здоровых лишь тем, что менее жадно поглощают пищу и вследствие этого отстают от них в росте; кроме того, они подвергаются линьке несколькими днями позже, чем здоровые. В последних возрастах кожица у больных червей покрывается мелкими черно-бурыми пятнами, появляющимися около шпорцы, передних лапок и на головных сегментах червя. Пятна эти постепенно увеличиваются, червь перестает вовсе есть, укорачивается, дохнет, чернеет и начинает быстро разлагаться. Ввиду заразительности пебрины, а также ее наследственности — никакие меры гигиены не в состоянии с нею бороться. Единственное средство, дающее возможность бороться с этим бичом шелководства, — применение для воспитания червей исключительно целлюлярной грены, т. е. таких лишь яичек, относительно которых наверно можно сказать, что они не заражены пебриной, так как отложившие их бабочки исследованы под микроскопом и найдены вполне свободными от телец пебрины. Благодаря применению целлюлярной грены в настоящее время в З. Европе пебрина не появляется уже в столь опустошительных размерах, но у нас на Кавказе она, к сожалению, до сих пор принадлежит к самым обыкновенным явлениям и сильно тормозит развитие нашего шелководства.

Второй болезнью после пебрины по своему значению для шелководства является мертвенность, или чахлость (flachene). Она, как и пебрина, вызывается у шелковичных червей заражением микроорганизмами, из которых одни, так называемые вибрионы, относятся большинством ученых к низшим животным организмам, тогда как другие, т. н. микрококки, — к низшим грибкам. Вибрионы по величине несколько уступают тельцам пебрины и отличаются от них, кроме того, своей удлиненной, нередко палкообразной формой; иногда несколько вибрионов соединяются вместе, образуя более или менее длинные цепочки, или четки. Микрококки еще меньше вибрионов и потому плохо видимы даже при сильном увеличении (в 600 раз); они, как и вибрионы, нередко встречаются в форме цепочек или четок. По своей круглой форме микрококки несколько приближаются к тельцам пебрины, что даже подало повод некоторым ученым высказать предположение, что микрококки суть споры телец Карпалиа. Предположение это, однако, не имеет прочных оснований ввиду вообще малой исследованности описанных организмов, для которых так же, как и для телец пебрины, неизвестна история развития и даже способы размножения. От пебрины мертвенность отличается, главным образом, тем, что само присутствие в черве вибрионов и микрококков еще не влечет за собой непременно гибели пораженного им червя, последняя наступает лишь при существовании условий, особенно благоприятствующих чрезмерно сильному размножению упомянутых организмов. К числу таких условий следует причислить недостаточную вентиляцию или сырость помещения, резкие колебания температуры, слишком сильный жар, тесное размещение червей и недостаточную чистоту в червоводне. Второе отличие мертвенности от пебрины заключается в том, что мертвенность в противоположность пебрине не наследственна и потому опасна лишь для существующих червей, но не для будущих их поколений. Однако хотя вибрионы и микророкки и не переходят из бабочек в их яички, но все-таки черви, полученные из яичек, отложенных больными мертвенностью бабочками, уступают нормальным червям как в силе и росте, так и в устойчивости по отношению к различного рода заболеваниям. Мертвенность у червей узнается главным образом по тому, что больные черви перестают есть, выделяют из заднепроходного отверстия черную клейкую жидкость, прекращают движения и как бы цепенеют. Кожа их принимает матово-белую окраску, а при дальнейшем развитии болезни головные сегменты начинают чернеть; наконец червь дохнет, и черный цвет распространяется по всему телу. После пебрины мертвенность уносит самое большое число жертв между шелковичными червями и во многих шелководных районах, между прочим, у нас на Кавказе, является серьезным препятствием для развития шелководства. Меры борьбы с этой болезнью заключаются в точном соблюдении всех требований гигиены и в рациональных приемах воспитания шелковичных червей.

Значительно реже двух предыдущих болезней встречается мускардина, или известковая болезнь; она происходит от микроскопического грибка Botrytis bassiana, паразитирующего во внутренностях шелковичных червей. Болезнь эта узнается по тому, что кожица зараженных ею червей становится розово-красной, а все тело принимает воскообразный вид. После смерти червя, больного мускардиной, тело его принимает совершенно белый цвет и кажется как бы посыпанным мукою; оно до того твердеет, что ломается, как мел. Мицелий грибка, вызывающего мускардину, развивается и разрастается внутри пораженного червя, а на поверхности тела образует белые споры, обусловливающие белую окраску червя после смерти. Споры эти, высыхая, разлетаются по воздуху, садятся на корм и вместе с тем вводятся в организм здоровых червей, во внутренностях которых они прорастают, вызывая упомянутую болезнь. Этим объясняется эпизоотический характер болезни, уничтожающей обыкновенно всех червей в тех червоводнях, где она появляется. Мускардина, подобно мертвенности, не наследственна, так как вызывающий ее грибок не передается бабочкой яичкам. Ввиду этого обстоятельства, а также вследствие знакомства с историей развития грибка, причиняющего эту болезнь, мускардина является гораздо менее опасной, чем обе предыдущие болезни. Лучшим средством борьбы с нею служит тщательная дезинфекция помещения, в котором находились больные мускардиной черви, а также всех принадлежностей шелководства, употреблявшихся при воспитании больных червей. У нас на Кавказе мускардина встречается гораздо реже пебрины и мертвенности и никогда до сих пор не принимала угрожающих для шелководства размеров.

Болезни шелковичных червей, относящиеся ко второй группе, т. е. вызываемые нерациональным воспитанием червей, никогда не могут быть столь опасны уже потому, что они не заразительны, а следовательно, не могут принимать угрожающих размеров. Развитие и ход этих болезней весьма мало до сих пор исследованы, а причины, вызывающие их появление, не определены еще с достаточной точностью. Из относящихся сюда болезней чаще других встречается чахотка и ожирение.

Чахотка поражает шелковичных червей преимущественно после третьего и четвертого линяния и выражается в том, что больные черви теряют аппетит, перестают расти, кожа их принимает землистый цвет, и тело делается почти прозрачным; черви укорачиваются, изнуряются и наконец умирают. Причины чахотки с достоверностью еще не выяснены, и большинство шелководов приписывает эту болезнь дурному сохранению грены, тесности помещения и дурному уходу за червями в первом их возрасте.

Ожирение, или желтуха, появляется в противоположность чахотке в последнем возрасте червей, перед завивкой ими коконов. Больные черви перестают есть, но тело их не уменьшается, а напротив, постепенно разбухает; наконец кожица лопается, и из тела вытекает желтая или белая жидкость. При помощи микроскопа в жидкости этой легко заметить множество правильных кристаллов желтого цвета, весьма характерных для описываемой болезни. Причиной желтухи обыкновенно считают плохую вентиляцию помещения, сырость или низкую температуру, хотя вполне точного определения этих причин до сих пор не сделано. Болезнь эта встречается сравнительно редко и притом лишь у единичных червей, никогда не принимает повального характера, а потому далеко не столь страшна для шелководства, как вышеописанные болезни; опытные шелководы даже бывают довольны при появлении в их червоводнях случаев заболевания желтухой, так как считают эту болезнь верным и надежным признаком отсутствия всех остальных болезней.