— профессор химии и академик Военно-медицинской академии, доктор медицины и композитор; род. 31 окт. 1834 г. в Петербурге, умер в феврале 1887 года; из рода князей Имеретинских. Мать Б., рожденная Антонова, была умная, энергичная, хотя и малообразованная женщина; она не чаяла души в своем сыне, которого ввиду болезненной хилости, отличавшей годы раннего детства Б., воспитывали дома под руководством опытных и сведущих преподавателей. В деятельности Бородина могут быть отмечены 3 параллельных направления: научное, общественно-педагогическое и музыкальное. Если на первые два направления взгляд может быть точно установлен, то об последнем этого еще нельзя сказать. По мнению одних, в числе которых находится Лист, Б. нужно считать одним из наиболее выдающихся европейских композиторов; по мнению других — он человек большого таланта, принявший "худое" направление. Что касается его научной и общественно-педагогической деятельности, то в первой ему, как иногда выражаются, "не везло". Работая под руководством знаменитого Н. Н. Зинина, Б. хотел всецело отдаться занятиям химией, но не мог, потому что состоял ассистентом при кафедре общей патологии и терапии, что отрывало его от занятий химией. Несмотря на это, он с 1 8 56 до 1869 г. напечатал в бюллетенях петербургской Академии наук два исследования: 1) "О действии йодистого этила на гидробензамид и амарин и о конституции этих соединений" и 2) "О действии йодистого этила на бензоиланилид". Посланный в 1859 году за границу, он работал в Гейдельберге, Париже и Италии. В Гейдельберге он продолжал работать в том направлении, в котором работал в Петербурге, и напечатал 3) "Исследование некоторых производных бензидина". Затем появляется интересная работа Б. 4) "Исследование о действии брома на серебряные соли уксусной, масляной и валериановой кислот"; ему удается таким образом получить бромокислоты и еще другие в высшей степени интересные вещества — именно, смешанные ангидриды бромноватистой и жирных кислот. Как только он начал уже разбираться в этом вопросе, появилась подробная работа Шютценбергера о подобных же соединениях хлорноватистой кислоты, вследствие чего Б. оставил свою работу, предоставив дальнейшее расследование этого вопроса Шютценбергеру. А вопрос этот потому был интересен, что тут как бы получались кислоты, в которых гидроксильный водород был замещен галоидом, т. е. соли, в которых вместо металла стоит галоид. Затем Б. уже в Италии работает над фтористыми соединениями, и ему первому удалось получить фтористый бензоил, который по своим свойствам оказался вполне аналогичным с хлористым бензоилом. Эта работа представляла, во-первых, один из первых примеров фтористых органических соединений, а во-вторых, показала, что и в сложных углеродистых соединениях фтор является вполне соответствующим другим галоидам. Затем Б. изучал действие натрия на валерьяновый альдегид. Тут ему удалось получить вещество, которое в свое время вызвало весьма большой интерес у химиков, именно так наз. альдол, открытый и описанный Wurtz'ом, но когда Б. явился в заседание с целью сделать свое сообщение, то увидел только что вышедшую работу Wurtz'a, подробно рассматривавшую вещество, о котором Б. хотел сделать предварительное сообщение. Кроме этого, Б. были исследованы продукты уплотнения альдегидов, представившие такие непреодолимые трудности, благодаря которым эти продукты и теперь, т. е. почти 20 лет спустя, остаются мало исследованными. Об остальных работах Б. см. "Жур. Русс. физ.-хим. общ"" (1888 г. вып. 4). Б. напечатал 21 химическое исследование.

Как общественный деятель Б. прежде всего выдвигается в так назыв. "женском вопросе". Более горячего и деятельного поборника женского образования трудно было найти. Для него это было "sancta sanctorum", ради защиты которого он готов был жертвовать всем. В истории развития высшего женского образования в России имя Б. должно бесспорно занимать одно из первых мест. Недаром же на могилу его был возложен серебряный венок с надписью "Основателю, охранителю, поборнику женских врачебных курсов, опоре и другу учащихся — от женщин-врачей десяти курсов 1872—1887". Эта надпись стоит памятника. Подводя итоги всему вышеприведенному не трудно видеть, что репутация одного из самых крупных ученых была вырвана у Б., можно сказать, из рук; если бы остались за ним альдол Wurt z 'a, ангидриды Шютценбергера, прибавься они к его исследованиям над фтористыми соединениями и продуктами уплотнения альдегидов, имя Б. в химии стояло бы наряду с именами наиболее крупных первоклассных ученых Зап. Европы. Когда Б. спросили, отчего он уступил Wurtz'y исследование альдолов, он вздохнул и сказал: — "моя лаборатория еле существует на те средства, которые имеются в ее распоряжении, у меня нет ни одного помощника, между тем как Wurtz имеет огромные средства и работает в 20 рук благодаря тому, что не стесняется заваливать своих лаборантов черной работою". Каждый русский ученый поймет глубокую правду и гуманность этих слов.

Бородин (А. П.) как композитор. Музыкальные способности Бородина обнаружились очень рано; девятилетним ребенком он по слуху играл на фортепиано всевозможные пьесы, слышанные им в исполнении военных оркестров, а 13-и лет написал первое сочинение: концерт для флейты, на которой довольно бойко играл; следующим его сочинением было небольшое трио (G-dur) для струнных инструментов на темы из оп. "Роберт-Дьявол" Мейербера. В 1850 г., шестнадцати лет, Б. поступил вольнослушателем в Медико-хирургическую академию, в которой считался одним из блестящих учеников. Ко времени пребывания Б. в академии относятся следующие сочинения: " трио" на известную песню "Чем тебя я огорчила" и "скерцо" (B-moll) для фортепиано, в котором впервые встречается у Б. русский пошиб. В музыкальном развитии Б. в разные поры его жизни играли большую роль две личности; это были: М. Р. Щиглев, известный впоследствии в музыкальном мире пианист-педагог и автор многих изящных вещиц, и М. А. Балакирев. Влияние Щиглева связано с детским и юношеским возрастом Б., когда оба мальчика, будучи товарищами-однолетками, совместно занимались музыкою. В первый же год своего знакомства юные друзья успели переиграть в четыре руки все симфонии Бетховена, Гайдна и знали их чуть ли не наизусть, но в особенности увлекались они Мендельсоном, ярым поклонником которого был Б. в годы своей молодости. В то же время они усердно посещали павловские концерты Гунгля, университетские симфонические концерты, дававшиеся под управлением известного виолончелиста Карла Шуберта, знакомились с камерной музыкой, для чего оба они выучились, без посторонней помощи, играть на инструментах: Щиглев на скрипке, Б. на виолончели.

По окончании академического курса Б. был неоднократно посылаем за границу для усовершенствования в избранной им специальности. Эти поездки принесли Б. огромную пользу и в музыкальном отношении, знакомя его с заграничною музыкальною деятельностью, вводя его в кружки тамошнего артистического мира, объединяющим центром которого служил знаменитый Ф. Лист. Отношения последнего к Б. нашли себе характеристику в письмах, помещенных в книге В. В. Стасова "А. П. Бородин, его жизнь, переписка и музыкальные статьи". Лист путем своего личного, авторитетного влияния способствовал к непосредственному ознакомлению иностранной публики с оригинальным и живым дарованием русского композитора. Во время первого пребывания Б. за границей (1859—62 года) его научные занятия перемешивались с музыкальными. Там он написал: "квинтет", "секстет" (для струнных) и "скерцо" для фортепиано в 4 руки. По возвращении в 1862 г. в Россию в его музыкальной жизни произошла очень крупная перемена, которой он был обязан своим знакомством с М. А. Балакиревым. Как даровитый и знающий музыкант, Балакирев имел сильное на него влияние, вследствие которого Б. из области дилетантизма перешел на почву серьезного композиторства. У Балакирева Б. усовершенствовал технику письма, изучил оркестровку, формы сочинений; благодаря этим занятиям у Б. развился критический взгляд на музыку, более широкое и разностороннее понимание ее задач и требований. Около Балакирева в то время группировались молодые русские композиторы: И. А. Кюи, М. П. Мусоргский, Н. А. Римский-Корсаков; к их кружку присоединился и Б. Тесный кружок названных музыкантов имел весьма благотворное влияние на Б., так как они, страстно любя искусство, постоянно сходились для обмена мыслей, изучения различных музыкальных сочинений и для взаимного ознакомления со своими произведениями. Благодаря соревнованию, чуждому всякой зависти, Б. скоро по вступлении в кружок начал писать свою первую симфонию (Es-dur), которая, однако, была окончена только в 1867 г., а исполнена в первый раз 4 янв. 1869 г. в симфоническом собрании Русск. музык. общества под управлением Балакирева. Позднее Б. перешел к сочинению романсов и опер. Так, им написаны романсы: "Спящая княжна" (1867); "Старая песня" (песнь о темном лесе); "Фальшивая нота", "Морская царевна", "Отравой полны мои песни" (1868); баллада "Море" (1870); "Из слез моих". К более позднему периоду относятся романсы: "У людей-то в дому" (на слова Некрасова, 1884); "Для берегов отчизны дальней", написанный на смерть Мусоргского (1881); "Чудный сад", "Арабская мелодия" (1885); "Спесь" (на слова гр. А. К. Толстого). Все эти романсы изданы музыкальными фирмами П. Юргенсона (Москва), В. Бесселя и К° (СПб.) и М. Беляева (Лейпциг). По совету Балакирева Б. принялся за сочинение оперы на сюжет драмы "Царская невеста" Мея; после нескольких номеров предпринятый труд был, однако, оставлен, а Б. принялся в начале 1869 г. за сочинение своей второй симфонии (H-moll), которую он писал семь лет; эта симфония впервые была исполнена 2 февр. 1877 г. в симфоническом собрании И. Р. М. О. под управлением Э. Ф. Направника. Рядом с симфонией Б. был занят сочинением оперы "Князь Игорь", сюжет и сценарий которой были предложены автору В. В. Стасовым; в апреле 1869 г. сценарий был существенно видоизменен самим композитором, который вначале очень живо заинтересовался сюжетом своей оперы и принялся за ревностное изучение относящихся до него литературных памятников нашей старины; так, в него введены весь пролог, комические сцены гудочников Скулы и Ёрошки; многие же из первоначально вошедших в либретто сцен были вовсе исключены из него автором.

Оперу "Князь Игорь" Б. писал не по порядку сцен, предложенных либреттистом, а вразбивку; раньше всех был сочинен "Сон Ярославны"; в 1874 г. "Половецкий марш" и "Плач Ярославны"; в 1875 г. "Половецкие пляски с хором", "Песнь Владимира Галицкого"; в 1876 г. ариозо Ярославны — "Как уныло все кругом"; около 1877 г. "каватина" Владимира Игоревича; в 1878 году хоровая сцена и песня Скулы и Ёрошки в 1 дейст., в 1879 г. почти все сцены 1-й картины 1-го действ. и финал 2 карт.; в 1880 г. женский хорик в 5/4 и т. д. Многое из первоначального материала для "Князя Игоря" вошло во 2 симфонию, так как Б. отказался было от намерения продолжать свою оперу. Только в начале 70-х годов Б. вновь принялся за "Игоря", неожиданным толчком к чему послужила "Млада". Эту оперу-балет тогдашний директор театров Гедеонов предложил написать коллективно четырем русским композиторам: Кюи, Мусоргскому, Римскому-Корсакову и Б. Хотя заданная работа была окончена вовремя, но постановка нового произведения на императорской сцене не состоялась. Б. написал к "Младе" весь 4-й акт, куда входили сцены между князем Яромиром и верховным жрецом, явление теней древних славянских князей, сцены страсти и ревности между Яромиром и Войславой, подъем вод моря от прилива, затопление Храма и общая гибель. Этим материалом Б. воспользовался для своего "Князя Игоря". Почти все, как говорит В. В. Стасов в своей книге о Б., предназначенное для "Млады"", вошло теперь в состав оперы "Князь Игорь": "идоложертвенный хор" жрецов и народа в храме Радегаста послужил основой началу пролога в "Игоре": сцена "Яромира и жреца" вошла в состав некоторых сцен самого Игоря; дуэт "Яромира и Войславы" лег в основание сцены Игоря, князя Владимира и Кончаковны (терцет) в 3 д. "Игоря" и т. д.

Такого же точно приема держался и Мусоргский, который, начав сперва писать оперу "Саламбо", воспользовался ее материалом для оперы "Борис Годунов". Сочинение "Игоря" затянулось на долгие годы, в продолжение которых Б. написал два квартета (A-moll и A-dur), одну часть (andante) квартета под названием B-La-F (B é laeff) в 1886 г., фортепианную сюиту, состоящую из семи пьес, названных "petit po è me d'amour d'une jeune fille" (1885 г.); романс "septain" (семистишие) на слова одного бельгийского поэта (1886 г.); последние два сочинения Б. посвятил покойной графине де Мерси-Аржанто, проявлявшей большие симпатии к молодой русской школе, произведения которой она ревностно распространяла на своей родине (Бельгии). Ею же, между прочим, переведены на французский язык все романсы Б. и три отрывка из "Игоря". В промежутке этих лет Б. написал, кроме того, фортепианное скерцо Es-dur (1885 года, посвященное бельгийскому капельмейстеру Жадуль, и, наконец, начал свою третью симфонию (A-moll), сочинив две первые части, законченные и инструментованные А. К. Глазуновым. Симфонии Б. изданы фирмою В. Бессель и К° (СПб.). Что касается "Князя Игоря", то Б. писал его с большими промежутками времени в продолжение 18 лет. Начатая в апреле 1869 г. опера уже значительно подвинулась вперед в 1887 г., когда неожиданная кончина Б., последовавшая 15 февр. 1887 г., прервала его обширный труд. Последними страницами "Игоря", написанными Б. в феврале 1887 г., были: хор половецкого дозора и речитатив Игоря с Кончаком. Насколько в опере Б. постороннего элемента, не принадлежащего перу автора, мы не беремся судить, а ограничиваемся помещением примечания, приложенного к клавираусцугу "Князя Игоря", изданному М. П. Беляевым в Лейпциге на русском, французском и немецком языках. Вот что в нем напечатано: "оставшаяся неоконченной, по смерти автора, опера "Князь Игорь" закончена Н. А. Римским-Корсаковым и А. К. Глазуновым. Первым наоркестрованы оставшиеся неиструментованными №№ пролога, 1-го, 2-го и 4-го действий, а также половецкий марш (№ 18) из 3 - го действия; вторым докончены, по оставшимся материалам, и инструментованы остальные №№ 3-го действия и увертюра. В начале каждого № партитуры означено, кому принадлежит инструментовка или окончание его". Первое представление "Князя Игоря" на сцене Мариинского театра состоялось 23-го октября 1890 г. под управлением капельмейстера К. А. Кучера. В первый же сезон опера Б. выдержала 13 представлений, и как на первом, так и на последующих спектаклях имела большой успех. В области русской музыки Б. является композитором с редким дарованием к национальному колориту; обладая самобытным талантом, Б. не был чужд влиянию некоторых композиторов. В симфонической музыке наибольшее влияние оказали на Б. сочинения Шумана, которого, впрочем, незаметно в камерной музыке. В опере Б. заметно влияние Глинки (ему он посвятил своего "Игоря"), отчасти Серова и Мусоргского. Как колорист в смысле национального элемента в симфонической музыке Б. высказался в "Средней Азии" (восточный и русский элементы); те же два элемента широко разработаны в его опере "Князь Игорь". Гармония Б. отличается большой своеобразностью, красотою, хотя автор порою и страдает изысканностью.

Большое внимание обращал Б. на ритмическую сторону, всегда интересную и оживленную, а главное, на мелодию, которая у него имеет ясные очертания и несомненную красоту. Разумеется, во многих случаях достоинство мелодии может быть отнесено не к изобретательности композитора, а к его тонкому вкусу, с которым он выбирал для своей оперы народные мотивы, как на это указывает его биограф В. В. Стасов. По своему музыкальному темпераменту Б. лирик и эпик: эти черты составляют главные элементы его оперной музыки. В опере Б. не держался исключительного направления и, вопреки современным взглядам в пользу речитативно-ариозного пения, выказал большую склонность к формам округленным. Кроме лирического таланта, Б. выказал несомненное дарование и в области комической; к сожалению, оно проявилось в ограниченных размерах, в лице гудочников в опере "Князь Игорь". Б. похоронен на кладбище Александро-Невской лавры, рядом с Мусоргским и неподалеку от могил Серова, Даргомыжского и Лишина. Друзья и почитатели Б. воздвигли на его могиле прекрасный памятник в древнерусском стиле, с бронзовым бюстом композитора. Ср. В. В. Стасова: "А. П. Бородин, его жизнь, переписка и музыкальные статьи, 1834—1887 г." (СПб., 1889 г., издание А. С. Суворина), заключает в себе, кроме подробной биографии покойного и его обширной и полной интереса переписки с друзьями (более 100 писем), также и литературные труды покойного: "Лист у себя дома в Веймаре" (из личных воспоминаний автора, 1883) и музыкальные заметки (фельетоны), писанные Б. в 1868 и 1869 гг., помещенные в виде отдельных приложений в конце книги. Сочин. Б. были неоднократно исполняемы за границей: во Франции, Бельгии, Германии, Голландии и в Соединенных Штатах Сев. Америки.