Воспитательные дома

— Учреждения для приема и призрения подкидышей и бесприютных младенцев не были известны классической древности, когда отец имел право жизни и смерти над своими детьми, когда подкидыши считались рабами тех, которые их призрели и воспитали (ср. Богоугодные заведения). Христианская церковь, сделавшись господствующей в империи, решительно выступила на защиту брошенных детей. Константин Великий, желая "воспрепятствовать отцам делаться убийцами", объявил, что государственная казна принимает на свой счет содержание детей, родители которых не могут воспитывать их у себя, но подобная мера оказалась не по силам казне, и вскоре Константин вынужден был отказаться от своей программы и обратиться к частной помощи, восстановив прежде действовавшее правило, по которому брошенный младенец отдавался в рабство тому, кто принимал его на воспитание. С IV же столетия и церковь на различных соборах вступила в борьбу с господствовавшим тогда обычаем подкидывать детей; у церквей устраивались чаши, куда могли класть младенцев, которых священники отдавали на воспитание частным лицам; тогда же стали возникать и специальные заведения для призрения брошенных детей. Впервые В. дома, под именем брефотрофий, появились на Востоке (деятельность Василия Великого в Кесарии), на Западе же миланский архиепископ Datheus устроил в 787 г. приют для подкидышей, где они вскармливались кормилицами и содержались до 8-летнего возраста. В последующие три столетия возникло только три подобных приюта, но в XII и X I II столетиях число их в Италии и Франции увеличилось, главным образом стараниями монашеских орденов. В начале XIV столетия в ведении братьев Св. Духа состояло около 20-ти В. домов. Первоначально все эти учреждения имели своей задачей сохранение жизни подкидышей, которым грозила неминуемая гибель. Но сама церковь с течением времени придала им иной характер. Папа Иннокентий III, узнав, что рыбаки вытаскивают сетями из Тибра множество тел новорожденных младенцев, устроил в 1198 г. в больнице Св. Духа особое отделение на 600 человек для приема подкидышей. В наружной стене этого отделения была устроена особого рода колыбелька (по-итальянски torno, по-французски tour), в которую незаметно можно было положить с улицы ребенка, причем колыбелька от тяжести младенца повертывалась на шарнирах внутрь дома и звонок возвещал о приносе ребенка. С помощью этого приспособления подкидывание детей было весьма облегчено: оно потеряло свой преступный характер, и всякая мать, каковы бы ни были ее обстоятельства, легко и удобно могла отделаться от своих детей. Впоследствии доходило до того, что законом и под страхом телесных наказаний запрещено было открыть происхождение подкидыша. Долгое время Рим со своим изобретением стоял одиноко, но в 1414 г. автоматическая колыбелька введена была во Флоренции, затем в Милане, а в 1504 г. и во Франции. В то время меркантильные воззрения, стремившиеся к увеличению населения в стране, дали делу призрения подкидышей новый толчок. Как выразился Людовик XIV: "должна быть сохранена жизнь подкидышей, так как в будущем они могут быть полезны государству". Наполеон I считал подкидышей особенно пригодными для службы в войсках, преимущественно же во флоте, и потому заботился об устройстве воспитательных домов во всех округах Франции и др. стран, ему подвластных. В германских странах до Реформации В. дома существовали только в Лайбахе, Нюрнберге и Трире, но Реформация, уничтожив монашеские ордена, которые преимущественно занимались устройством В. домов, и возложив заботы о подкидышах на общины, на время задержала распространение В. домов на севере Европы. В начале же XVIII столетия, при всеобщем стремлении к увеличению населения, В. дома появились и на всем протестантском Севере.

В настоящее время В. дома удержались лишь в романских странах и, в отличие от протестантской, образуют так называемую романскую систему призрения незаконнорожденных. Главным представителем этой системы является Италия, но и здесь с 1866 г. тайный принос младенцев заменяется явным, и автоматические колыбельки сохранились еще только в южных провинциях; в 1888 г. в Италии было 115 В. домов, в которые ежегодно поступало около 24000 детей; смертность между детьми 1-го года, вскармливаемыми в этих домах, составляет 38,1%, тогда как вообще в стране она не превышает 19,5%. В Южной Америке casa dos criangas (буквально — детский дом), на началах тайного приноса, завелись в последние два десятилетия почти во всех городах, особенно в Бразилии, в которой образцом для всех послужил В. дом в Рио-де-Жанейро (описан в "Русской Мысли", 1885 г., кн. 2). В Португалии автоматическая колыбелька существует только в Лиссабоне. В защиту воспитательных домов приводят то соображение, что, облекая покровом тайны проступки против нравственности, они облегчают падшим девушкам путь к исправлению и таким образом уменьшают число подкидышей и детоубийств. Соображение это не оправдывается статистическими данными. В Германии, где никаких В. домов нет, подкидывание детей составляет лишь редкое явление. Средним числом: во всей Баварии бывает ежегодно 11 случаев подкидывания, в Саксонии и Ганновере — 10, тогда как в одном миланском округе, вне В. дома, ежегодно находят около 100 подкидышей, в Париже около 145 (во Франкфурте-на-Майне только 2—3, в Берлине около 19). В Италии одно детоубийство приходится на 6000 рождений, в Германии лишь на 10000, а в Пруссии на 13000. Да и в самой Италии замена тайного приноса явным не сопровождалась увеличением числа детоубийств; то же самое наблюдалось и в Бельгии. Объясняется это тем общепризнанным фактом, что к детоубийству прибегают такие женщины, которым необходимо скрыть не только последствия проступка, но и самый факт беременности, и совершаются этого рода преступления при самых родах в припадке болезненного возбуждения. Против В. домов выставляют высокую смертность, в них господствующую. В прежнее время она достигала 75% общего числа детей, что обуславливалось тем, что одна кормилица вскармливала 2, 3 и даже 4 детей, что приходилось прибегать к искусственному вскармливанию, которое может дать хорошие результаты лишь при самом тщательном уходе, а также тем, что дети поступали в В. дом сильно истощенными. В настоящее время такой высокой смертности нет, благодаря улучшениям в администрации, но главным образом потому, что В. дома (за исключением Италии) вскармливают детей не в самом заведении, а передают их на воспитание частным лицам, получающим за то вознаграждение. Но при всем том должно считать общеустановленным, что в В. домах смертность никогда не может быть низведена до той степени, в какой она вообще господствует в стране. Противники В. домов указывают и на то, что тайный, безусловный и бесконтрольный прием детей в высшей степени деморализующим образом действует на население не только поощряя внесемейные связи, но и ослабляя семейные узы. Характерно, например, что в Италии еще 20 лет тому назад значительная часть Trovatelli (питомцы В. домов) принадлежала к числу законнорожденных; в Милане они составляли 50% общего числа подкидышей, а в 1843—54 годах в числе принятых 13880 питомцев было только 818 незаконнорожденных. Затем указывают, что среди питомцев В. домов наблюдается значительно больший процент преступности. Немало сомнений возбуждает и явный прием, практикующийся во Франции, Бельгии и Северной Италии — прием, сопровождающийся расследованием обстоятельств, заставляющих матерей отдавать детей в В. дома. И при этой системе является противоестественное отторжение ребенка от матери, которое не может влиять благоприятно на население. Наилучшие результаты получаются при системе денежных пособий, выдаваемых незамужним или оставленным мужьями матерям, которые у себя воспитывают своих детей. Мера эта введена была во Франции в 1793 г., но систематически осуществляться стала лишь с 1837 года. В настоящее время число вспомоществуемых этим способом составляет от 80 до 90% всех детей, нуждающихся в общественном призрении. Пособие большей частью выдается только до 3 лет, а в Париже не более 10 месяцев. В Соединенных Штатах применяются самые разнообразные меры по призрению подкидышей, но особого внимания заслуживает система поощрения усыновления подкидышей и брошенных детей; система эта дает блестящие результаты, и в Массачусетсе, например, спрос на детей, которых можно было бы усыновить, превышает предложение (см. Мак-Гахан, "Приюты для найденышей в Соединенных Штатах", в "Вестнике Европы", 1891 г., кн. 9).

В России призрение незаконнорожденных детей, до начала XVIII столетия, не было предметом прямого попечения правительства, хотя сиротские дома существовали у нас издавна. В царствование Михаила Феодоровича дома эти находились в ведении патриаршего приказа. Никон, будучи еще архимандритом, устроил в Новгороде дом для сирот. Близ того же Новгорода, в Холмово-Успенском монастыре, учрежден был митрополитом Иовом в 1706 году первый в России приют для незаконнорожденных или "зазорных" младенцев; на содержание этого приюта Петр Великий определил доходы с некоторых монастырских вотчин. В 1715 году Петр приказал в Москве и в других городах, подле церковных оград, устроить госпитали, в Москве каменные, а в других городах деревянные и "объявить указ, чтобы зазорных младенцев в непристойные места не отметывали, но приносили бы к вышеозначенным гошпиталям и клали тайно в окно через какое закрытие, дабы приносимых лиц не было видно". Сведения о результатах деятельности В. домов Петровского периода до нас не дошли; известно только, что при преемниках Петра они стали закрываться один за другим. Екатерина II вскоре после своего воцарения, 10 января 1763 года, утвердила "генеральный план Императорского В. дома в Москве", составленный знаменитым Бецким. 21 апреля 1764 г. состоялось открытие В. дома, которое сопровождалось особым торжеством, а 15 марта 1770 г. Бецкому разрешено было открыть В. дом в Петербурге, первоначально в виде отделения московского. Государственных средств на содержание В. дома не было назначено, и он должен был довольствоваться "доброхотными подаяниями" благотворителей, которым за это предоставлялись некоторые привилегии. Кроме того, В. дому указаны были специальные источники доходов (налог на привозные карты) и разрешено было учредить сохранную и ссудную казны, доходы которых впоследствии достигли громадных цифр и дали возможность поставить дело призрения на широкую ногу. Чтобы упрочить благосостояние нового учреждения, ему предоставлены были значительные по тому времени привилегии: В. дома получили значение самостоятельного ведомства, имели свою собственную юрисдикцию, были освобождены от пошлин при заключении контрактов, могли покупать и продавать деревни, дома, земли и т. п., не входя в сношение ни с какими присутственными местами, заводить фабрики, заводы, мастерские, не испрашивая ничьего разрешения, устраивать лотереи и получать четвертую часть доходов от театров, общественных балов и всякого рода игр на деньги. Особенно важные привилегии предоставлены были питомцам В. домов, а именно: 1) все питомцы и питомицы, дети их и потомки навсегда остаются вольными и ни под каким видом закабалены или сделаны крепостными быть не могут; если питомец женится на крепостной, то жена его делается свободной; если питомица выйдет за крепостного, то она лично всегда остается вольной; 2) все питомцы и питомицы, дети их и потомство имеют право покупать себе дома, лавки, устраивать фабрики и заводы, вступать в купечество, заниматься всякими промыслами и вполне распоряжаться своим имуществом. Эти весьма важные привилегии стояли в связи с надеждами, которые возлагались на В. дома их учредителями. Установив тайный прием детей без всяких удостоверений личности приносящих, они прямо объявляли, что В. дома открываются не только для детей, вне брака рожденных, но и для законных детей, оставляемых своими родителями по бедности. Из этих безродных и бесприютных детей, воспитанных в В. домах, они надеялись создать в России недостававших третьего чина и нового рода людей. Все эти мечты самым беспощадным образом рассеяны были действительностью. Принос детей в В. дома начал быстро возрастать. В то же время начал быстро возрастать недостаток в кормилицах, стала увеличиваться духота и теснота в грудных отделениях, а с тем вместе непомерно усиливаться и смертность. В московском воспитательном доме:

в 1764 году принято детей 523, умерло 424

в 1765 году принято детей 793, умерло 597

в 1766 году принято детей 742, умерло 494

в 1767 году принято детей 1089, умерло 1073.

Тогда опекунский совет признал самою лучшей мерой для предупреждения такой смертности детей раздачу их на воспитание по деревням. После принятия этой меры смертность в московском В. доме уменьшилась вдвое, а потом даже втрое и уже не доходит до процента первых 5 лет (в 1768 г. она составляла 61,67%, в 1769 г. — 39,12%, в 1770 г. — 24, 65%), но смерть, значительно ослабев в самом доме, последовала за детьми в деревни [Развозка детей В. дома по деревням самым неблагоприятным образом отражается на местном населении. В 1857 г. статс-секретарь великого княжества Финляндского заявил, что в ближайших к русской границе пределах Финляндии, крестьянки которых вскармливают грудью питомцев В. дома, кроме разных семейных несогласий, замечается и сравнительно большая смертность между жителями. Вследствие сего финляндский генерал-губернатор потребовал сведения от местного губернского начальства, которое отозвалось, что означенный промысел крестьянок имеет пагубное влияние на семейный быт крестьянского населения и влечет за собой следующие неудобства: 1) сифилис распространяется в этих местностях тем, что грудные младенцы, одержимые им, сообщают его кормилицам, и наоборот — от последних заражаются первые, 2) незамужние женщины явно предаются непотребству, дабы сделаться кормилицами и 3) крестьянки-кормилицы, желая как можно долее пользоваться выгодами этого промысла, преимущественно стараются сберегать питомцев и оставляют собственных детей без всякого призрения. Вследствие ходатайства финляндского генерал-губернатора, правление В. дома закрыло в 1859 г. свой финляндский округ и взамен его открыло округ в Лужском уезде. В 1864 г. евангелическая лютеранская генеральная консистория пришла к таким же заключениям на основании донесений пасторов С.-Петербургской губернии.]. Здесь же лежит источник смертности и в настоящее время. По данным комиссии лейб-медика Карреля (1863), 75% питомцев спб. В. дома умирает моложе одного года, но в самом доме смертность не достигает таких размеров, что видно из таблицы за последнее десятилетие, которое не может считаться особенно благоприятным для грудных отделений.

Статистика московского и с.-петербургского В. домов показывает, что до 20-летнего возраста из 100 детей доживает от 10 до 13. Подобные неблагоприятные результаты прежде всего проистекают от значительного скопления детей и постоянного недостатка кормилиц. А так как по официальным расследованиям оказалось, что 50% питомцев (в московском В. доме; в петербургском процент этот меньше) принадлежат к законнорожденным детям, которых родители сбывают в В. дома, то в течение всего текущего столетия принимались самые разнообразные меры для уменьшения приноса детей. В последнее 20-летие стали постепенно переходить от системы тайного и беспрепятственного приема детей к системе приема явного, с требованием документов; кроме того, с 1882 г. стали поощрять материнское вскармливание детей в самом В. доме или на дому у матери, с выдачей ей денежного пособия (к последней мере прибегла было императрица Мария Феодоровна еще в 1805 г.). Все эти меры нашли себе выражение во временных правилах 18 декабря 1890 г. о приеме младенцев в московский и с.-петербургский В. дома и о возврате принятых детей. На основании этих правил, дети принимаются на призрение и временное кормление. Принимаются в возрасте не старше одного года: 1) незаконные младенцы, лишившиеся матерей; 2) незаконные младенцы таких матерей, которые по бедности или необходимости сохранения тайны рождения не могут держать ребенка при себе, и 3) подкидыши, никем не принятые на воспитание, но исключительно через полицию. При приеме незаконного младенца требуются метрическая выписка о рождении и крещении [Некрещеные дети подлежат крещению при приеме и воспитываются в православной вере. Нехристианам дети их не возвращаются.] и вид на жительство лица, принесшего младенца. Незаконный младенец может быть принят и с одной метрической выпиской в запечатанном конверте с надписью священника; при этом в обеспечение будущности младенца должен быть сделан взнос не менее 10 руб. При необходимости сохранения тайны, допускается принятие ребенка без всяких документов, кроме удостоверения об этом от священников и лиц, состоящих во главе советов и комитетов благотворительных обществ, имеющих уставы, а также от директоров родовоспомогательных заведений ведомства учреждений императрицы Марии; при таком доставлении младенца вносится не менее 15 руб. На временное кормление принимаются законные и незаконные младенцы из правительственных и общественных учреждений, от частных родильных приютов и от повивальных бабок, если родильница умерла или, по удостоверению врача, не может кормить грудью. Законные младенцы, не старше 10 месяцев, допускаются на временное кормление до годичного возраста в случае смерти или такой болезни матери, которая препятствует кормлению грудью, а у отца нет средств вскормить ребенка. Лицу, принесшему ребенка, выдается билет в принятии ребенка с означением последнего; возврат принятых детей производится на основании особых правил и с взысканием в известных случаях издержек на воспитание. Мать ребенка, принятого в В. дом, желающая кормить его и подходящая под условия для кормилиц, обязательно допускается к тому начальством В. дома и при этом получает установленное для кормилиц жалованье и довольствие. При недостатке кормилиц В. дом может требовать, чтобы мать сама кормила грудью своего ребенка; при отказе ее без уважительных причин ей отказывают в приеме младенца. Если мать, кормящая своего ребенка в В. доме, пожелает продолжать кормление у себя на дому в Москве или в С.-Петербурге, и оставит младенца на своем попечении, то ей отдают ребенка и производят вспомоществование в течение двух лет: в Москве в 1-й год по 25 коп. в день, а во второй — по 17 коп., а в Петербурге в 1-й год по 30 коп. в день, а во второй — по 20 коп. Через два года вспомоществование матери прекращается, если 1) во время вскармливания ребенок содержится дурно, и 2) мать не нуждается в пособии. Опыты материнского вскармливания ребенка в В. доме, пока младенец окрепнет, и выдачи ей затем денежного пособия, производились с 1882 г. и дали очень хорошие результаты; с 6 июля 1882 г. по 1 января 1891 г. детей, вскармливаемых своими матерями, было в грудных отделениях петербургского В. дома 5885, из них умерло в грудных отделениях 408, что составляет 6,9% смертности, между тем средний общий процент смертности в грудных отделениях за то же время равнялся 15,8. По общему правилу, окрепшие дети отдаются на воспитание в деревни, где они, за установленную плату, изменяющуюся по возрасту и прекращающуюся с 15 лет, остаются в семействах крестьян до 21 года, после чего приписываются к податным сословиям. Для наблюдения за содержанием питомцев петербургского В. дома в деревнях, они разделены на 16 округов, расположенных по железным дорогам, идущим от С.-Петербурга, в губерниях: С.-Петербургской, Псковской и Новгородской. Округи состоят в заведовании врачей, которые обязаны по возможности ежемесячно навещать питомцев. В округах С.-Петербурга В. дом содержит 100 школ; кроме того, при самом доме учреждены учительская семинария (42 воспитанника), женское училище, подготовляющее к поступлению в училища фельдшериц (9 учениц) и нянь (19 воспитанниц). К 1 январю 1881 г. в петербургском В. доме состояло питомцев 33501, в том числе в грудных отделениях 963 (из них 62 законных), на вскармливании у матерей в Петербурге 204, а на воспитании в деревнях 31242; кормилиц в грудных отделениях было 788, в том числе 99 родных матерей и 144 временных, которые проживают в доме не больше нескольких дней и, получив ребенка на воспитание, выбывают. Деревни, в которые отдаются на воспитание питомцы московского В. дома, образуют 22 округа, подразделяющиеся на 41 участок, причем на каждый участок средним числом приходится 740 питомцев и 105 селений; селения эти расположены в губерниях Московской и смежных с нею — Смоленской, Калужской, Тульской и Владимирской; в округах В. дом содержит 42 школы, лучшие из окончивших сельские школы помещаются в различные учебные заведения, которые в числе 9 учреждены при самом доме (фельдшерская школа, земледельческая и т. п.). В грудных отделениях московского В. дома к 1 января 1891 г. состояло 1049 детей, из них 12 законных; кормилиц в течение 1890 г. средним числом в день было по 639,5, а недоставало 448,5. В московском В. доме с 1836 г. принимаются еще на воспитание до 13-летнего возраста сироты обер-офицерского звания; к 1 января 1891 г. их было 15 человек. Кроме того, при московском В. доме состоит еще дом призрения штаб - и обер-офицеров Шереметевой. На содержание В. домов ведомство учреждений императрицы Марии располагает специальными источниками доходов; сюда относятся монопольное производство игральных карт и особый сбор с публичных зрелищ и увеселений, размер которого определен законом 1892 г. В 1890 г. расходы по петербургскому В. дому составляли 1263814 руб. 76 коп., из них 545027 руб. 66 коп. на содержание питомцев в округах и 98652 руб. 31 коп. на личный состав, а по московскому В. дому — 1231282 руб. 38 коп., из них 622457 руб. 29 коп. на содержание питомцев в деревнях и 141805 руб. 89 коп. — на личный состав.

В 1828 г. воспрещено было дальнейшее устройство В. домов во всей России. В тех местах, где дома эти уже существовали, свободный прием младенцев прекращен, а допущен только в исключительных случаях, как, например, в случае поднятия полицией подкидыша неизвестного происхождения. Вызвана была мера эта чрезвычайной смертностью, царившей в губернских В. домах: она составляла 75% и более. Так, например, в астраханском В. доме с 1823 по 1827 г. из 1572 принятых младенцев умерло 150 5, а из принятых в 1815 г. 538 младенцев к 1816 г. не осталось в живых ни одного. Законом 1828 г. уничтожено было одно из основных начал В. домов, а именно начало их децентрализации, введенное Петром Великим и подтвержденное Екатериной Великой. Прямым последствием этого закона явилось, между прочим, значительное увеличение приноса и привоза детей в столичные В. дома, и особенно в московский, и притом из др. губерний, младенцев моложе одного года, при самых тяжелых условиях их питания и перевоза. Кроме того, с устройством железных дорог открылся особый вредный промысел доставления младенцев из провинции в столичные В. дома. Тем не менее министерство внутренних дел строго придерживается закона 1828 г. и не признает за земством права содержать заведения, имеющие характер В. домов, но нужда заставляла по местам открывать, на средства преимущественно частной благотворительности, пристанища для бесприютных детей. Так, в Харькове существует приют для малолетних сирот, на который губернское земство отпускает ежегодно пособие в 25000 руб., а городская управа — в 3000 руб.; в течение 1887 г. в этом приюте было 1085 детей, смертность составляла 18,2%, в деревнях вскармливалось 1073, израсходовано было 37256 руб. 52 коп. В Смоленске, в ведении губернской земской управы, состоит отделение для подкидышей, в котором в 1887 г. призревалось 148 детей. В Орле губернское земство содержит отделение для подкидышей, которые сдаются на вскармливание в деревни; в 1887 г. здесь было свыше 1300 подкидышей. В Тифлисской губернии, в закавказском повивальном институте, подкидыши содержатся за счет сумм, отпускаемых из государственного казначейства. В Иркутске находится В. дом, устроенный И. И. Базановым, в который принимаются подкидыши не старше одного года. В 1891 г. разрешено учредить в Вологде в доме, пожертвованном купцом Колесниковым, В. дом для незаконных младенцев, для которых недостаточно обеспечена возможность дальнейшего существования, причем прием их производится на началах, установленных временными правилами 18 декабря 1890 г. В. дому этому присвоено наименование: "Вологодского Александро-Мариинского серебряного приюта ясли"; устав его в "Собрании узаконений и распоряжений правительства" 1891 г., ст. 1208. В Варшаве в ведомстве учреждений императрицы Марии состоит В. дом при больнице Младенца Иисуса, начало которому положено в 1732 г. священником Бодуэном (см.); в 1887 г. в нем призревалось старших детей — 79, грудных — 116, а находящихся на воспитании в деревне — 3822; смертность составляла 20%.

Литература. Hügel, "Die Findelhaüser und das Findelwesen Europa's" (Вена, 1863); Raudnitz, "Das Findelwesen" (Вена, 1885); Lallemand, "Histoire des enfants abandonn és et délaissè s" (Париж, 1885); Chevalier, "De l'assistance dans les campagnes" (Париж, 1889); A. П. Пятковский, "Начало В. домов в России" ("Вестник Европы", 1874, № 11); его же, "С.-Петербургский В. дом под управлением И. И. Бецкого 1772—1791" ("Русская Старина", 1875); Тарапыгин, "Материалы для истории С.-Петербургского В. дома" (СПб., 1878); "Материалы для истории Императорского Московского В. дома" (вып. I, Москва, 1863); В. Красуский, "Краткий исторический очерк Императорского Московского В. дома" (Москва, 1878); А. Исаев, "Исторический очерк малолетнего отделения Императорского Московского В. дома, со дня его открытия по 187 8 г." (Москва, 1878); А. Окольский, "Воспитательные дома" ("Юридический Вестник", 1889, № 3); А. И-ов, "Воспитательные дома в России" ("Вестник Европы", 1890, № 6); Г. M. Герценштейн, "О заражении кормилицами детей сифилисом и обратно" (СПб., 1891; газета " Медицина").