(George Sand) — литературный псевдоним знаменитой французской романистки Авроры Дюдеван. По отцу своему, Морису Дюпену, она принадлежала к знатному роду, ведущему происхождение от герц. Морица Саксонского; мать романистки происходила из крестьянской семьи. Это соединение аристократизма с чисто народным происхождением отразилось самым благотворным образом на таланте писательницы, у которой высокая культура соединилась с любовью к народу и пониманием его жизни. Родившись в Париже 2 июля 1804 г., З. провела уединенное детство в Ногане (Nohant, в Берри), среди чисто деревенской обстановки, и закончила обычный курс образования в английск. институте-монастыре в Париже, там она отличалась своей неугомонной резвостью, сменявшейся припадками экзальтированной религиозности. По возвращении в Ноган молодая девушка усердно занялась чтением и в короткое время ознакомилась не только со всей тогдашней романтической литературой, но углубилась в философию, изучала Аристотеля и Лейбница, франц. моралистов классической эпохи и иностранных поэтов, увлекаясь больше всего Шекспиром и Байроном. Впечатления окружавшей действительности отзывались на ней очень сильно. Смерть любимой бабушки, семейные неприятности между матерью З. и недолюбливавшей ее аристократической семьей отца кладут отпечаток грусти на ее молодость. Пассивная во всем, что касалось внешних условий ее личной жизни, она вышла 18 лет замуж за барона Дюдевана, не отдавая себе отчета в своих чувствах. Восемь лет супружеской жизни были для нее тяжелым временем, озаренным только любовью к ее двум детям. В 1831 г. она оставила мужа и приехала в Париж, готовая на все лишения во имя свободы и независимости. Чтобы прокормить себя и детей, она сначала занялась живописью по фарфору и довольно успешно продавала свои изящные работы; потом ее осенила мысль взяться за перо. В "Histoire de ma vie" З. рассказывает, как под влиянием романов Вальтера Скотта она в последний год жизни в Ногане задумала свой первый роман и написала его, сидя в детской, в обществе детей. "Прочтя его, — сознается она, — я убедилась, что он никуда не годится, но что я могу написать что-нибудь менее плохое". В Париже, когда пришлось думать о заработке, она опять попыталась писать: "я заметила, — говорит она, — что пишу скоро, легко и без утомления, что идеи сами собой развиваются у меня под пером, что я успела собрать много наблюдений, изучить много характеров и что я знаю достаточно человеческую природу, чтобы описывать ее".

Следующие восемь лет (1832-1840) были самыми бурными в личной жизни романистки и самыми блестящими в ее литературной деятельности. В ней проснулась страстная, впечатлительная натура, для которой свобода действий и чувств была жизненным принципом. Она поселяется в скромной комнатке на бульваре St. Michel, носит мужское платье и в обществе своих друзей — Жюля Сандо, Делатуша и других членов тогдашней литературной богемы — проникается общественными и духовными интересами интеллигентной молодежи. С увлечением разделяя все развлечения веселого студенчества, она ходит по балам, литературным кофейням и политическим митингам, принимает участие в "театральных битвах", когда даются пьесы нового направления, и т. д. Свобода духа, делавшая З. увлекательной собеседницей и кумиром молодежи, тесно была связана в ней с свободой сердца; истории ее многочисленных увлечений столь же знамениты, как написанные ею романы, потому что героями и жертвами их являлись такие люди, как Альфред де Мюссэ, Фредерик Шопен. Путешествие З. и Мюссэ в Венецию, их романтическая, капризная, мучительная любовь, впоследствии послужившая темой для романа З. "Elle et Lui", отразилась на ее "Lettres d'un voyageur", на многих стихотворениях Мюссэ, на его "Confession d'un enfant du siècle", была нескончаемым сюжетом писем и воспоминаний; но самая любовь продолжалась недолго и принесла много горя обоим. Увлечение Шопеном, с которым З. уезжала на о-в Майорку, чтобы вылечить его от чахотки, было столь же кратковременно, как и многие другие романы ее жизни. З. очень просто говорит об этой поре своей жизни в "Histoire de ma vie" и очень верно объясняет свою тогдашнюю психологию: господствующим чувством в душе ее была жалость, ее привлекали болезненные, слабые натуры, нуждающиеся в поддержке. Она полюбила Мюссэ, когда его подтачивала опасная болезнь и он, как дитя, нуждался в уходе; за Шопеном она тоже ухаживала, как сиделка, и ее любовь была только экзальтированным состраданием (с этой стороны З. изобразила сама себя в героине одного из позднейших ее романов — "Lucrezia Floriani"). Материнское чувство, в сущности, затмевало в душе З. все остальное: вся вторая половина ее жизни всецело полна им, но даже и тогда, когда "la grande George" покоряла сердца всех знавших ее, первое место в ее сердце занимали дети и забота об их процветании. Романы этого периода носят преимущественно личный, лирический характер. Один за другим появляются: "Indiana", "Valentine" (1832), "Lé lia" (1833), "Lettres d'un voyageur", "Jacques" (1834), "André", "Leone Leoni" (1835), "Mauprat" (1836) и несколько новелл. Все они посвящены вопросу о свободе сердца и если и не носят вполне автобиографический характер, то во всяком случае отражают личные чувства, пережитые автором. "Индиана" близко напоминает собственную семейную драму Ж. З. и является страстным протестом против тирании семейного ига, рисуя вместе с тем идеал непосредственно и глубоко любящей женщины, искренней, чистой и делающейся именно вследствие своей искренности жертвой бессердечного эгоиста. "Валентина" поэтично и увлекательно рисует трагедию брака без любви и пробуждение естественных влечений сердца, роковых страстей, разбивающих семейный очаг и самую жизнь. В "Jacques", "André ", "Mauprat", "Lélia" м ы видим, как любовь поднимает и вместе с тем разбивает слабые, нежные натуры и как она смягчает и облагораживает дикую, необузданную душу. Страстный тон проповеди свободы сердца, нежность и поэтичность героинь и героев и чарующая красота стиля (особенно в "Lélia") объясняют магическое действие произведений Ж. З. на современников. "Я полагала, что пишу обыкновенную прозу, — пишет Ж. З. в одном письме, — а мне доказывают, что я проповедую сенсимонизм". В самом деле, ее романы принимали размеры общественных событий и подвергались горячему обсуждению со стороны различных политических партий.

Характер произведений Ж. З. меняется в конце 30-х годов, и время от 1840-48 г. является периодом второй манеры ее творчества. Успех ее первых романов показал, каким пламенным адвокатом той или другой идеи могла быть гениальная романистка. Это привлекало к ней провозвестников новых учений, которыми изобиловала тогдашняя Франция; многие из них стремились сделать ее носительницей и выразительницей их идей. Чуткая к смелой новизне, отзывчивая на всякую искреннюю проповедь, Ж. З. легко поддавалась всем этим влияниям; ее романы этого периода проводят идеи альтруистического свойства, навеянные Ламеннэ, Пьером Леру и др. В "Comp agnon du tour de France", "Péché de Mr. Antoine", "Meunier d'Angibault" в ыступает на сцену проповедь социализма; в "Horace" противопоставляется благородный, возвышенный тип защитника народных прав расслабленному, нравственно павшему эгоисту. В "Jeanne" выступает религиозная идея друидизма. "Consuelo" и "Comtesse de Rudolstadt" принадлежат к тому же типу философских и политических романов, в которых оригинальность автора до известной степени подавлена отражением чужих идей. 1848 год был последним годом политических увлечений Ж. З. Она принимала участие в движении, охватившем общество, написала резкие полемические "Lettres au peuple" и (по поручению министра внутр. дел временного правительства, Ледрю-Роллена) "Bulletins du ministè re de l'intérieur". П оселившись затем окончательно в Ногане вместе с семьей своего сына, Ж. З. отдалилась от общественной жизни, перестала подчиняться влиянию друзей-философов и вернулась в мир непосредственной жизни к традициям молодости, проведенной среди крестьянского населения. Еще до 1848 г. начала появляться серия ее рассказов и романов из сельской жизни: "François le Champi", "Mare au diable", "Petite Fadette", в которых отразилась наивная, простая и полная поэзии жизнь беррийских крестьян. Сен-Марк Жирарден справедливо называет эти романы, к числу которых принадлежат еще "Maitres sonneurs" (1853) и отчасти "Diable aux champs" (1856), французскими "Георгиками". К концу сороковых и началу 50-х годов относятся также несколько театральных пьес: "Franç ois le Champi", "Claudie", "Manage de Victorine" и др., игранных с большим успехом. Ж. З. страстно увлекалась театром, посвящала много времени устроенному ею в Ногане театру марионеток и сочиняла для него пьесы, имевшие потом успех на больших театрах.

Конечный, очень производительный период творчества Ж. З. обнимает 1855-1876 гг. и характеризуется возвратом к романтизму первой манеры, но смягченному жизненным опытом. К этому времени относятся "Les Beaux Messieurs de Bois-Doré ", "Mont-Kevêche", "Jean de la Roche", "le Marquis de Villemer" (р оман и пьеса для театра) и мн. др., в которых поражает свежесть таланта и чувств Ж. З. Психология действующих лиц и окружающая их среда обрисованы оригинально и с большою задушевностью. Почти не выезжая из Ногана, Ж. З. вела спокойную, правильную жизнь в кругу семьи своего сына Мориса. Письма ее полны подробностей о разных домашних событиях; она вместе с внучками радуется приближению Рождества и усердно готовит новые костюмы для марионеток; нездоровье невестки или детей захватывает ее сильнее, чем общественные интересы. Если она пишет без устали до самой смерти (кроме множества романов, она написала многотомную "Histoire de ma vie", "Impressions et souvenirs", "Contes d'une grand' mère" и т. д.), то главным образом для того, чтобы обеспечить будущность своих детей. К друзьям своим, часто приезжавшим гостить в Ноган, она относится с той же материнской заботливостью, к начинающим писателям — с участием, убеждая их приобретать как можно более фактических знаний, прежде чем приступать к литературной деятельности.

Общий характер творчества Ж. З. имеет две стороны, различным образом отразившиеся на дальнейшей судьбе ее произведений. При появлении ее романов главную роль играло идейное их содержание, их протестующая подкладка; но эта сторона ее произведений в настоящее время несколько устарела, и современному читателю апология свободы чувств, борьба с гнетом общественных предрассудков в романах Ж. З. кажется всего менее заслуживающей внимания; к тому же в большинстве случаев Ж. З. не оригинальна в идейных замыслах своих романов, а берет готовые философские тезы. Таким образом, "жоржзандизм", сыгравший в свое время такую выдающуюся роль в истории Франции и других стран, не пережил своей основательницы. Но произведения Ж. З. имеют и другую сторону, непосредственно-литературную. Ж. З. принято считать идеалисткой романтизма, не основывавшей своего творчества на наблюдении; манера ее противопоставляется в этом отношении реализму Бальзака. Это противоположение не вполне верно. Конечно, З. идеализировала описываемых ею людей и их жизнь; фантазия уносила ее всегда в область химерических происшествий, конфликтов идеальных страстей с фантастическими событиями; но самые описания обнаруживают громадную наблюдательность, особенно там, где речь идет о жизни родного ей Берри. Ж. З. — не столько мыслитель, сколько непосредственный художник; она рисует жизнь и свои чувства как видит и чувствует, и благодаря этому язык ее, над которым она менее всего работала, доходит иногда до высокого лиризма.

Лучшие монографии о Ж. З. — Е. Caro, "George Sand" и "Gr. S.; Histoire de ses oeuvres" (обе Пар., 1887). Почти все повести и романы З. переводились на русский язык частью отдельно, частью в журналах, особенно сороковых и пятидесятых годов "История моей жизни" пересказана в "Современнике" (185 5, № 1 и сл.). См. еще "Рассказ русского путешественника о Ж. З." (в "Библ. для чтения", 1843, 7); Кронеберга, "Последние романы Ж. З." ("Современник", 1847, № 1); т. же (1851, кн. 4) переведена рецензия Густава Планша; Е. Тур, "Жизнь Ж. З." ("Русск. вест.", 1856 г., III-IV); "Жизнь Ж. З." ("Соврем.", 1856 г., т. 56-58); Скальковский, "Рассвет" (1861, 11); Золя в "Парижских письмах" ("Вестн. Европы", 1877, и отд.); "Ж. З. по ее письмам" ("Загр. вестн.", 1881, кн. 10).

Белинский в первом периоде своей деятельности относился к Ж. З. с страстною нетерпимостью. Одним из первых симптомов переворота, происшедшего в его миросозерцании, был восторженный отзыв о романе Ж. З. "Бернар Мопра" (1841). С тех пор Ж. З. стала для него автором столь же любимым, какими были Гете и Гофман в дни его молодости, и с 1842 г. начался в "Отеч. записках" длинный ряд переводов ее романов ("Орас", "Мельхиор", "Андре", "Домашний секретарь" и друг.). Белинский всецело примкнул к воззрениям Ж. З. на женщину, на брачные отношения и проч., клеймил "киргиз-кайсацкий" взгляд на женскую "честь", называл Ж. З. "вдохновенной пророчицей", "энергическим адвокатом прав женщин" и ставил наряду с Шиллером, этим "адвокатом человечества", а в одном письме к Боткину (1842) писал: "З. — это решительно Иоанна д'Арк нашего времени, звезда спасения и пророчица великого будущего". Особенно высоко Белинский ценил в Ж. З. глубокую и истинную гуманность. Из всех иностранных писателей З. оказала наибольшее влияние на русских беллетристов 40-х годов. Она была любимейшим автором Щедрина в дни его молодости ("За рубежом", гл. IV), ею зачитывался Тургенев, она оказала неизгладимое влияние на Достоевского.

"Женский вопрос" в русской литературе был поднят под непосредственным влиянием З. Е. А. Ган (см.) уже в первой своей повести "Идеал" (1837) вложила в уста своей героини протест против общественного рабства "царицы общества", а затем на том же протесте построила всю повесть " Напрасный дар". Сходясь с З. во взгляде на великое значение для женщины жизни сердца, Е. А. Ган вопреки З. единственной законной для этого формой считала брак. Проповедь свободы чувства впервые поднята была в романе Искандера (Герцена) "Кто виноват?", отметившем, между прочим, одностороннее развитие женщины, замкнутой в сферу "кухни и спальни". На первый план та же проповедь выступает в повести Дружинина (см.) "Полинька Сакс" (1847), для которой первообразом послужил жоржзандовский "Жак". В том же 1847 г. не был пропущен цензурой роман Писемского "Боярщина", который должен был появиться в "Отеч. записках" и, по признанию автора, находившегося, подобно всем своим современникам, под влиянием З., был им написан "как протест против брака". Влияние "Жака" заметно и в романе Авдеева "Подводный камень", появившемся гораздо позже, в 1860 г.