(в русской истории) — П. называлось недвижимое имущество, отдаваемое государством в пользование, как жалованье за службу. Происхождение П. стоит в связи с обычаем, существовавшим еще в киевский период — содержать княжескую дружину, предоставляя в ее пользование те или другие источники княжеских доходов. Из этого обычая развилось, с одной стороны, кормление — пользование доходами от управления тем или другим городом или волостью, с другой — П., т. е. пользование, в вознаграждение за службу, недвижимым имуществом, которое является, в то же время, основанием этой службы. П. первоначально раздавались непосредственным слугам князя, как свободным, так и несвободным, тогда как кормлениями пользовались высшие служилые (бояре). До XV века П. раздавались из княжеских и дворцовых, а не государственных (черных) земель. Со времени вел. кн. Иоанна III, в Судебнике которого и встречается впервые слово П., П. начинают раздаваться как из дворцовых, так и из государств. земель, как низшим, так и высшим разрядам служилого класса. П., бывшее до тех пор институтом частного права, в котором субъект права был князь, превращается мало-помалу в институт права государственного, и раздача П. носит, главным образом, характер жалованья за службу государству. Позднее, к середине XVII в. (в эпоху Уложения царя Алексея Михайловича 1648 г.), частноправовое значение П. утверждается мало-помалу уже за их временными владельцами — помойками; П. приближается постепенно к общему типу недвижимой собственности — к вотчине. П. называлось: 1) всякое недвижимое имущество в уезде и 2) места различных сельских промыслов: рыбной и звериной ловли, бортные ухожья, бобровые гоны и т. п. Право собственности на П. оставалось за государством; получающий П. приобретал лишь право владения им. Владеть П. могли только те, которые состояли на государственной службе (придворной, военной или гражданской) и, в виде исключения, городские обыватели, несшие общественную службу, и гости, оказавшие услугу государству. Первоначально право владения П. прекращалось одновременно с прекращением службы; но по мере развития частных прав помещика утверждается постепенно право наследования в П. Сперва при отставке служилого человека П. оставалось за ним в виде пенсии до совершеннолетия его сыновей и шло затем в раздачу этим последним. К началу XVII в. устанавливается уже прямо начало наследования П. как по нисходящему родству, так и по боковому, но сперва только по отношению к лицам мужского пола, Переход к дочерям и жене являлся сперва актом милости со стороны верховной власти, но уже при Михаиле Феодоровиче был определен постоянный размер выдаваемого жене и дочерям П.: от 1/7 до 1/3, П. жене, дочерям — вдвое меньше. Сперва эти участки выдавались лишь до нового замужества (жене) и до совершеннолетия (дочерям), но вскоре утвердился принцип не отнимать П. у жен и дочерей, и они получили право сдавать их посторонним лицам. При назначении П. (поместных окладов) различались как вид службы, так и чин каждого вида: каждому чину соответствовал особый размер оклада. Поместные оклады назначались на каждое лицо отдельно, исключая лишь самых низших чинов, которым П. выдавались на целые общества. Наделение поместным окладом происходило обыкновенно при поступлении данного лица на службу ("верстание"), т. е. при наступлении совершеннолетия (15 лет). Оно производилось особыми чиновниками ("окладчиками"), назначенными от правительства или от него уполномоченными, по особым от него данным наказам. Бывшие сперва незначительными (в Новгороде, в XVI в. — от 50 до 150 чет.), поместные оклады постепенно увеличиваются. В 1621 г. они простирались от 100 до 300 чет.; при Михаиле Феодоровиче дворяне, служившие по выбору, получали от 600 до 900 чет., при Алексее Михайловиче — от 550 до 1000. По Котошихину, высшие чины (до стольника) получали 1000 чет., стольники — 500, стряпчие — 400, дворяне московские, городовые и дьяки — от 400 до 250, дворяне городовые средней и меньшей статьи — от 250 до 30. К этим окладам делались от времени до времени, за службу, различные прибавки. Так, по Уложению, каждый из служащих в Москве получал добавочный оклад в Московском уезде; от этих добавочных окладов ведут начало многие из "подмосковных" имений. С половины XVII в. начинают выдаваться добавочные оклады из диких украинских полей сперва помещикам украинским, а потом и других городов. Кроме того, если земля была худая, то оклад "одобривался" соответствующим числом четвертей, приблизительно на 1/4—1/2 всего размера П. В число четвертей оклада входило лишь количество пахотной земли; усадебная, выгонная, покосная земли и лес отводились в соответствующих размерах. П. получались, прежде всего, путем пожалования, они выдавались из государственных земель, причем из общего правила делались некоторые ограничения и исключения, объясняемые, большей частью, временными соображениями. На получение некоторых видов П. некоторые лица имели преимущественное право (дети — на П. своих родителей, иногда жители данного города — на П. своих убитых сограждан). Следующий способ получения П. была мена, сдача от других владельцев, взятие за иск. Очевидно, этот способ мог развиться лишь по мере приближения поместья к вотчине, венцом которого было получение П. по праву наследования. Последствием неправильного получения П. было его отобрание. Владение П. было соединено с известными правами и обязанностями. Из последних главной являлась государева служба. Мужчины, здоровые и способные, должны были служить на войне лично, в определенном вооружении, с определенным количеством слуг и лошадей, и кроме того доставлять определенное количество "даточных" людей и денег. Для получивших каким-либо образом П. женщин и не способных к службе мужчин личная служба заменялась службой их детей, родственников и даже посторонних лиц. С П. соединены были довольно обширные права пользования и распоряжения. Сначала, на основании "несудимых" грамот, помещикам предоставлялись такие же обширные права, как и вотчинникам; но последние несудимые грамоты помещикам, насколько известно, относятся к XVI в. Помещику принадлежало право хозяйственного пользования П., причем сперва он пользовался только теми доходами и выгодами, какие раньше получала казна, а позднее — в таких же размерах, как и вотчинник. Помещик мог увеличивать ценность П. путем распашки пустых частей П.: тогда вновь распаханные четверти оставались во владении помещика, хотя бы этим путем его оклад делался выше следовавшего ему. После окончательного прикрепления крестьян ввод во владение П. сопровождался "послушной грамотой", обращенной к крестьянам, и труд последних принадлежал помещику. Помещик владел крестьянами так же, как и вотчинник; права его в этом отношении ограничивались только в интересах казны. Помещик не должен был грабить крестьян, обременять их чрезмерными налогами, разгонять, а главное — ему запрещалось переводить их на свои вотчины; словом, он не должен был "пустошить П.". Злоупотребление крепостным правом предупреждалось тем, что "запустошивший" поместье должен был служить с него так же, как с населенного. Одновременно с увеличением права пользования росло и право распоряжения П. Мена П. была дозволена сперва в самом ограниченном размере; она дозволялась только между помещиками, а не между помещиками и вотчинниками, притом лишь между служащими одного разряда и лишь в виде мены на П., а не на кормовые деньги, назначавшиеся взамен П., да и то лишь в особых уважительных случаях. С половины XVII в. все эти ограничения мало-помалу теряют силу, а некоторые из них и прямо отменяются. Так, Уложение царя Алексея Михайловича совершенно не обращает внимания на то, меняются ли два помещика или помещик с вотчинником, и какова причина этой мены. Позднейшие ограничения лишь временно задерживают процесс увеличения права помещика на мену П. То же самое замечается и в законах о сдаче П. Это право развилось из права женщин, получавших прожиточное П. после мужа (см. выше) и вторично выходивших замуж, справить свое П. за женихом. Постепенно женщины получили право сдавать свои П. и посторонним людям, с тем, чтобы эти последние прокармливали и содержали сдатчицу. Мало-помалу к этому начали прибегать и престарелые мужчины, а содержание натурой сдатчика перешло постепенно в уплату ему денег, которые иногда даже выплачивались все разом вперед. Подобная сдача была уже почти равна продаже, с той только разницей, что здесь продавалось не право собственности, а право пользования. Признать право продажи П. за помещиками законодательство долго колебалось: еще закон 1685 г., допуская безденежное отчуждение половины П., запрещал продажу их. В 1678 г. было разрешено продавать поместья за долги при несостоятельности, но не с публичного торга, а лишь истцу или родственникам должника. Постепенное утверждение за помещиками права продажи П. окончательно смешивало последние с вотчинами. Наряду с недвижимой собственностью в уезде раздавались на поместном праве дворы в городах ("данные"). По самому свойству городского имущества, права частных лиц на "данные" дворы росли быстрее прав на П. в собственном смысле этого слова; их скоро дозволено было менять по купчим. Законодательство старалось точно определить, когда помещик должен лишиться П.; различалось несколько случаев, которые могут быть сведены к двум главным категориям. I. Потеря права на П. в связи с потерей или, по крайней мере, ограничением способности обладать П. вообще. Сюда относились: потеря П. в связи с оставлением должности, добровольное оставление службы или отставка за неспособностью (ранами, болезнями, старостью), взятие в плен. П. отбирались также за целый ряд преступлений, как относившихся к исполнению служебных обязанностей помещика, так и других. II. Потеря права на П., не соединенная с какими-либо ограничениями в правах: 1) пожалование или покупка П. в вотчину. Хотя в данном случае бывший помещик удерживал П. за собой, но владел им уже на совершенно ином праве. 2) Испрошение взамен П. другого, более выгодного. 3) Оставление П. 4) Обмен или сдача П. 5) Уничтожение мены поместья, сделанной во вред малолетнего. 6) Поворот сдаточного П. за неисполнение условий, на которых оно было сдано. 7) Обращение П. на удовлетворение исков. Поместные дела до Петра Великого ведались в Поместном приказе (см.). В 1710 г. Петр Вел. повелел дела о П. Московской губернии оставить в этом приказе, а дела о П. других губерний перенести в местные правительственные учреждения. В 1714 г. повелено было снова сосредоточить поместные дела в Москве, с тем, чтобы перенести их в следующем году в Петербург; можно думать, что это стояло в связи с уничтожением различия между П. и вотчинами. После установления подушной подати и рекрутской повинности, поместья, de facto, слились с вотчинами. Указ 14 марта 1714 г. о единонаследии юридически оформил это слияние; оба вида земельной собственности были объединены под именем недвижимых имуществ. Отменив этот указ, императрица Анна Иоанновна, указом 17 марта 1731 г., подтвердила, тем не менее, соединение П. и вотчин и установила для тех и других одинаковый порядок наследования. Кроме П., жалуемых от казны, существовали еще П., назначавшиеся от духовного ведомства. Они раздавались архиереями и монастырями из земель духовного ведомства лицам, отправлявшим в этом ведомстве различные должности или служившим во время войны с земель духовного ведомства. Известия об этом роде П. чрезвычайно скудны; можно думать, что в общем право владения и пользования ими подходило к общему поместному праву, хотя в частностях и различалось в различных епархиях и монастырях. Этот вид П. надолго пережил казенные П.: раздача П. по духовному ведомству была прекращена только межевой инструкцией 1754 г. Ср. Н. Загоскин, "Очерки организации и происхождения служилого сословия допетровской Руси" (Каз., 1876); Лакиэр, "О вотчинах и поместьях" (1848); Иванов, "Систематическое обозрение поместных прав и обязанностей" (1836); Тимковский, "О поместьях"(1818).