[Исторический раздел] | [Егише - Оглавление] | [Библиотека «Вѣхи»]

 

 

ИСТОРИЯ

ЕГИШЕ ВАРДАПЕТА

 

ВОССТАНИЕ АРМЯН

против язычества под предводительством Вартана Мамикониана.

 

ГЛАВА ТРЕТЬЯ.

 

СОБРАНИЕ ЧЛЕНОВ СВЯТОГО ДУХОВЕНСТВА.

 

Хотя мне и невозможно описать, как следует, всю горесть, которую выносило войско армянское в стане персидском; но не хочу и пройти молчанием эти мучения. Я передам о них хоть краткий рассказ, как отзыв тем, которые го-{89}рестно оплакивали нас[1]; ты сам прольешь немало слез, прочитав краткий мой рассказ об ужасных бедствиях, разразившихся над Арменией. В великом стане Персов было много народов, которые исповедовали христианство. Узнав о позорном отступничестве Армян, все они сильно упали духом. Многие с душою растерзанною, со слезами на глазах и всеми признаками печали, пришли с жестокими укоризнами к нашим князьям и духовенству, сопровождающему их, и говорили им: «что будете вы делать с святою вашею библией? спрашивали они. Куда перенесете священные украшения службы божественной? Ужели можете забыть благословения духовные и слова пророков: вы закрыли глаза свои, чтобы не читать в книгах святых; заткнули уши, чтобы их не слышать. Ужели можете заглушить голос совести и воспоминания души вашей? Что будете делать со словом {90} Господним? Кто отречется меня пред людьми,— сказал Спаситель, того отрекусь я пред лицом Отца моего в небесах и пред всеми святыми Ангелами». Вы были учителями Апостольского прозелитизма,— теперь стали учениками заблуждения и лжи магов. Вы были учителями истины, — теперь проповедуете ложь и заблуждение. Вы проповедывали Бога Создателя всех существ, теперь сами признаете богами тварей. Были противниками лжи, теперь защищаете ложь. В огне и духе крещены были, теперь пеплом и дымом покрыты. Имели пищею драгоценное тело и кровь Христа, «теперь будете пресыщаться нечистым мясом жертвоприношений. Были храмом Духа святого, — теперь стали жертвенниками, на которых совершают приношения демонам. Облечены были во Ииcуca Христа при рождении своем, теперь бросили одежду славную, чтобы плясать и скакать пред солнцем, как демоны. Были наследниками неба и добровольно избрали уделом своим ад кромешный; {91} огонь вечный уготован для идолопоклонников. Зачем хотите разделить с ними жалкий жребий их? Для них тучнеет червь вечный, и вы насыщаете ныне тела свои, чтобы после достаться ему на съедение. Для них сгущается мрак внешний, а вы дети света бросились в него. Давно уже они слепцы, вы знали это и бежите теперь по стопам их. Для них вырыт ров глубокий, вы опередили их и наполнили его собою. Можете ли вы выучить и запомнить бесчисленные имена богов, которым они поклоняются и которые нигде не существуют? Бог снял с вас бремя тяжкое, а вы снова и добровольно обременили им свои плечи. Прощение избавило вас от всего этого с самого детства, а вы сами отдались в цепи рабства невыносимого. Если б вы ведали и открыли глаза свои, то увидели бы, что небо оделось трауром по вам и земля стонет под вашими ногами. Ангелы на небесах и мученики на земле гнушаются вашим вероломством. Оплакиваю участь вашу, сожалею о близких {92} вам и страдаю за вас. Если бы кто-нибудь освободил вас от рабства и вы бы снова отдались в рабство другому; вы этим сильно оскорбили бы первого своего господина. Как же поступили вы с первою заповедью Господнею, которая говорит: Аз есмь Бог и нет Бога кроме Меня. Аз есмь Бог ревнивый и за грехи отцов налагаю наказание на детей до седьмого колена? Если дети неповинные наказываются за нечестие отца своего, то тем сильнее будут наказаны они, если к этой, и без того уже тяжкой, ноше, прибавить еще и грехи собственные.

Вы были нам оградою, защищавшею нас, когда настигало бедствие; под защитою вашею находили мы отдохновение и спокойствие, теперь ограда эта разрушена до основания. Вы были нашею славою пред врагами истины, теперь вы пред ними наше посрамление. Пока они считали вас приверженцами нашей веры, — они несколько щадили еще нас; но теперь за вас будут поступать с нами без {93} всякого милосердия. И так не за себя только одних вы будете отвечать пред судом Божьим; но должны отвечать и за всех тех, которые за вас будут осуждены мучению. Так и еще сильнее выражались они об отступничестве князей наших, которых печаль и горесть усугублялись тем, что они не могли открыть души своей и изменить тайне. Между тем молчать и молча принимать все укоризны жестокие,— значило выносить муки отчаяния. Горесть душила их и от внутреннего волнения слезы потоком вырывались из сердца и струями выбегали наружу. Bсе, видевшие и слышавшие их в этом состоянии, оделись в глубокий траур безнадежности. Между тем священники, находившиеся в армии князей, пораженные негодованием, отделились от них и войск армянских. Как можно поспешнее отправили они в Армению гонца, который разодрав одежду, с красными от слез глазами, с словами печали и скорби на устах, предстал пред собрание епископов армянских и поведал всему духовенству {94} об отложении князей, не ведая о тайных намерениях их.

Услышав весть горестную, епископы тотчас же и поспешно возвратились каждый в свою епархию и разослали викариев и священников своего участка по селам, деревушкам и горным крепостям увещевать мужчин, женщин, детей, свободных, земледельцев, монахов и священников, чтобы они стали под знамя Ииcуca Христа. Совет утвердил следующее: да поднимется рука брата на брата родного, ежели он отречется от заповедей Господних и отец без сострадания да пойдет на сына, а сын на отца. Да не боится более жена поднять руку на мужа вероломного и да восстанет слуга на господина. Да царствует над всем закон Божий; от него да получит виновный наказание.

Все отвечали на призыв, все восстали до последнего; не только мужчины мужественные,— но и женщины, доблестные как мужья их, все собрались вооруженными {95} шлемом, мечом за поясом и щитом в руке.

На четвертый месяц войска армянские с союзниками своими и толпами магов прибыли в область армянскую, в большое селение Анкх, расположились около него лагерем и окружили себя укреплениями, со всеми отдельными отрядами образовали несметную массу.

Спустя дней двадцать пять, в день воскресный, глава магов, сопровождаемый многочисленным отрядом войск, вышел из лагеря и приблизился к оградам одной церкви, он хотел выломать двери церковные и начать грабеж.

Но по какому-то счастливому случаю, в это самое время в церкви находился святой священник Леонтий с частью духовенства и высшей местной знатью. Хотя они ровно не знали и ни тайных намерений князей, ни сил, которые мoг призвать на помощь свою начальник магов; но у {96} него не достало терпения выждать соизволения епископов, и став в главе народа посреди этого смятения, сбили они магов их и с криком страшным прогнали прочь, бросая в них каменьями и палками. Маги, отогнанные таким образом, принуждены были укрыться в своем доме; между тем как Xристиане, преследовавшие их довольно далеко, вернулись в церковь и спокойно продолжали служение до самого вечера.

 

Молва об этом успехе распространилась скоро по всей Армении и повсюду мужчины и женщины толпами стекались к тому месту. Вид этой толпы народа представлял в одно и то же время и грустное и высокое зрелище.

Одни проливали потоки слез и воплем оглашали свод небесный, другие бросались к оружию своему с отчаянною отвагою, которая предпочитает смерть жизни. Священники с евангелием в руках воссылали молитвы к Богу; тогда кaк другие {97} заклинали землю— развернуться и поглотить их живыми. Это бурное восстание так ужаснуло предводителя магов, что он бросился умолять сподвижника своего (Васака) и собратьев его и главнейших воинов стана спасти его от смерти неизбежной и препроводить благополучно ко двору. «Позвольте мне, говорил он им, потому, что на мне лежит все бремя этого посольства, позвольте мне написать царю великому и посоветовать ему отказаться от всех видов на Армению. Если только сами боги не вмешаются в это дело, невозможно никак водворить нам закона Зороаста в этой стране. Чувство любви к церкви здесь слишком глубоко, и я испытал его. Если бы весь стан наш состоял из одних магов, мы неминуемо были бы убиты. Христиане эти ожесточены не только против нас, чужеземцев, они, кажется, готовы не пощадить ни братьев своих, ни сыновей, и ни кого из родных, и не пощадить и самих себя. Они не боятся темниц, не страшатся мучений, и их нельзя подкупить золотом, и {98} что еще страшнее всего, - смерть предпочитают жизни. Кто же тот, который возможет противостать им. Я слышал от отцов моих, что во времена царя царей Шапу II, когда эта религия начинала развиваться в царстве персидском и за пределами его, к Востоку, - главнейшие законники наши, страшась видеть совершенное уничтожение закона магов во всех владениях его, советовали царю обнародовать указ об уничтожении христианства в царстве персидском. Чем более удваивал он усилия остановить распространение этой религии, тем более делала она успехов, достигала земли Кушунов и проникла на Юг, почти до самой Индии. И Христиане, обитавшие в провинциях Персии, были так смелы, что воздвигали церкви во всех городах и такие еще церкви, которые превосходили в великолепии и самые дворцы царские. Они строили также часовни, которые называли могилами мучеников, чтобы только прославить церковь. И не было места обитаемого, ни пустыни, где бы они не осно-{99}вали монастырей своих. Не видно было явно, откуда они получали вспоможения; но все их постройки умножались числом и становились богаче. Источник богатства их был нам неизвестен; но мы знали однако же, что вся вселенная следовала их учению. Царь Шапу усилил строгость, велел взять многих и осудил их на смертную казнь; но после чрезмерной усталости и сильных взрывов гнева, заметил, что успехов не было вовсе и число Христиан, несмотря на беспрерывные казни, нисколько не уменьшилось. Наконец велел царь запереть все церкви в царстве своем и положить на дверях каждой печать царскую. Христиане превратили в церкви дома свои и всюду находили средства и возможность совершать служение Богу. Этого мало, они почитали самих себя благороднейшими молельнями Господними, лучшим храмом, превосходящим все здания, из глины и камня построенные. Секиры палачей иступились, а головы Христиан одна за другой не переставали склоняться {100} под их удары, — грабители утомились переносить богатства и сокровища их; а богатства их со дня на день только увеличивались. Царь был вне себя от гнева, палачи от ожесточения, а Христиане спокойные, радостные являлись на муки ужаснейшие, выносили все лишения и утешались потерею имуществ. Царь, увидев наконец, что они на смерть бежали толпами, как овцы к дверям овчарни, запретил магам гнать их долее и провозгласил всем народам полную и совершенную свободу вероисповедания. Таким образом маг, Маникеянин, Еврей, Христианин и сектанты всех религий в царстве персидском существовавшие, были свободны служить Богу, как хотели. Такая примирительная мера прекратила смуты и земля наконец отдохнула; потому что с волнением Персии, волновались и все страны Запада и Туркестан. Все это знаем мы из преданий; но что видел я собственными глазами, мне кажется превосходит прежние события,»— прибавил начальник магов, обращая {101} речь к Васаку,— «ты Марзпан (правитель) земли этой, ты прежде всего обязан был уведомить двор о силе собраний христианских и о презрении, с которым они принимают повеления царские. Царь должен был знать и об этом. Весьма вероятно, что если б не поспешили бежать и укрыться в стане, ни один бы из нас не остался в живых. Если поступили так с нами люди безоружные, что же было бы, если б присоединились к ним войскa. Кто может устоять против такого отважного порыва? Вот я, например, я не знал этого единодушного согласия детей церкви. Большая разница видеть вещь самому или только слышать о ней; но ты, воспитанный с детства в этом законе, ты, долженствовавший знать твердость людей этих— что без сильного кровопролития они не дадут нам наложить рук на церкви свои, зачем не предупредил обо всем этом царя: так как ты был первым между князьями твоего народа и сверх того Марзпаном (правителем) страны. За-{102}чем не позаботился об этом, столь важном деле? Ты мудр во всех других отношениях, но в этом жестоко ошибся. Если ты не мог сделать этого по оплошности, очевидно, что ты был с ними в заговоре и напали они на нас, на меня и на моих с твоего согласия. Если это действительно так, и принимаешь ты закон магов из боязни гнева царского, не стыдись и не бойся сознаться. Я напишу ко двору, к главному из магов, к главному начальнику тысячных и первому министру; они убедят царя отменить первые приказания и позволить каждому свободное вероисповедание. Этим способом мало-помалу приучатся Христиане к закону магов и те, которые впоследствии захотят принять его, будут, по крайней мере, повиноваться добровольно приказанию царскому. Так как страна эта отдана в наши руки, то может статься, что возмутившиеся, опустошив ее, сами рассеятся по странам чужеземным. И если она останется безлюдною, двор будет жестоко гневаться, в особенности {103} на тебя. На тебя падет вся ответственность.

Марзпан Васак отвечал ему на это: Мысль твоя справедлива и советы прекрасны. Поверь мне, я и не знал об этом первом нападении. Оно сделано без ведома моего и приводит меня в отчаяние. Я дам тебе совет, он тебе понравится; но будь мудр и не доверяй намерений своих никому, исключая людей, которых я укажу тебе сам,— до тех пор, пока не соберу я силы порядочной и не успею разъединить Армян. Если проект мой удастся, я тебе отвечаю, что повеление царское будет исполнено. » Сказав это, принялся он за исполнение своего проекта и на сей конец вызвал не малое число воинов из своего княжества Сюнийского для вспоможения войску, находящемуся в стане магов. «Теперь пиши ко двору», сказал он начальнику магов, — «пиши, чтобы присылали зимовать в Армению десять тысяч человек кавалерии, квартирующих теперь в Албании. Когда они {104} будут у нас под рукою, никто не посмеет противиться воле царской». Маг возразил ему на это: «Мысли мои с твоими не согласны. Если мы станем действовать насилием и подымем войну междоусобную, страна опустошится, мы причиним царству большой вред и подвергнемся сами опале и строгому наказанию». Но Марзпан Васак не послушал советов мага, потому что душою и сердцем привязан был к вере Зороастра. С этого времени стал он замышлять разные козни, обольстил некоторых подарками, сманил других ласками, а на народ действовал угрозами и предсказаниями зловещими. Ежедневно увеличивал он суммы на содержание храмов, а веселые пиры, даваемые им, переходили далеко за полночь. В жилище его слышались только песни и пляски развратные и шум оргий. Гости, обольщенные великолепием, начинали находить yдoвoльcтвиe в музыке чужеземной и песнях языческих; между тем Васак пользовался малейшим благоприятным случаем, и {105} беспрерывно восхвалял пред ними законы царские. Так как пользовался от щедрот двора персидского сокровищами огромными; он расточал их вождям нации, каждому тайно от другого, как будто бы отдавал предпочтение личным их достоинствам и этим коварством обольстил много простодушных.

Епископы, предупрежденные о хитростях и соблазнах, начинавших, сокрушать страну, не потеряли нисколько мужества и тотчас же собрались, чтобы принять меры к отвращению зла. Терпением и ловкостью достигли того, что отделили стан верных от неверных, и когда удостоверились в вероломстве Марзпана и смертельной ране души его, стали его избегать и удалились. Собравшись однажды ночью на совет общий со знатнейшими из верных, пригласили они главного начальника войск Вартана. Уверившись предварительно, что он твердо держался намерения неизменно оставаться христианином и не отступать от любви к {106} Ииcуcy Христу, они помолились над ним, благословили его и приняли в свое общество. Посредством Вартана собрали Епископы и соединили всех, находившихся в армии верных религии. Войско это отделилось как можно более от магов и нечестивого Васака, который хитростями и убедительными просьбами отуманил начальника магов насчет последствий своего упрямства. Магов разместили по домам князей обольщенных, давали им платы богатые; а они приносили жертвы и заставляли Христиан есть мясо жертвоприношений и поклоняться солнцу.

По всей стране распространилось смущение; но этим угнетения не ограничились: жены воинов-огнепоклонников позволили себе однажды, в день воскресный, придти в церковь монастырскую, затушить лампады и разодрать одежды монахинь. Когда эти возмутительные вести дошли до Епископов, они с Евангелием в руках поспешили к жилищу Вартана, где собраны были все князья с их войсками и, не {107} испросив даже аудиенции, вошли все и, возвысив голос, сказали: «Именем святого Евангелия пришли мы умолять тебя и всех предстоящих— сказать нам: по вашему ли приказанию и согласию Марзпан Васак и начальник магов подвизаются на гнусности вам известные? Если это с вашего соизволения, то прежде отрубите нам головы, потом наложите руки святотатственные на святую церковь. Если же зло это делается без ведома вашего, то просим сего дня же немедленного нaказания возмутителям».

 

При сих словах Епископов все присутствующие князья встали и громогласно вознесли Богу следующие слова: «Господи! Ты, который знаешь сердце человека и которому не нужны доказательства людей, Ты знаешь, что сердцем мы не разлучались с Тобою, и ежели говорим неправду, осуди нас теперь же за грехи наши: но если верны союзу нашему со святым Евангелием, будь опорою нашею и предай в руки наши врагов истины, чтобы мы {108} могли поступить с ними так, как они заслуживают». После такого торжественного признания князья поверглись пред Евангелием и получили благословение Епископов. Один только между ними отказался приобщиться геройской их решимости и в ту же минуту народ закидал его каменьями. Это навело сильный ужас на всех. Bсе Армяне, одушевленные гневом священным, и дрожа в энтузиазме, поднялись разом. Грозные повеления царя и почести и подарки его — все было забыто, каждый воин бросился к opyжию. Всю ночь провели они в хлопотах приготовлений и с возрождением дня, разделив войско на три корпуса, напали на стан Персов. Первый корпус со стороны Востока, второй с Запада и третий с Севера окружили, напали и разбили в прах всю армию. Много Персов погибло в этом нападении, много знатных вельмож попало в плен к Христианам и сосланы были в крепости, находившиеся в полном распоряжении князей. Велика была добыча, тщательно собрана, сложена в верном {109} месте и сохранена была как бы по повелению царскому. Марзпан Васак, также пленный клялся пред всеми, что отныне будет твердым и непоколебимым защитником церкви армянской; говорил, что отделился от них только из страха, и снова клялся, что чувствует живейшее раскаяние; бросался к ногам Епископов, взывал к их состраданию, молил о пощаде и говорил, что готов вынести строжайшее покаяние, только не изгоняли бы его из святого их общества. Удваивал и утраивал клятвы пред святым Евангелием в присутствии всех, писал их на пергаменте, скреплял и потом связывал над Евангелием. Умолял Епископов предоставить его мщению Божью и не убивать самим, хотя он того и заслуживает. Хотя князья армянские и сомневались в искренности его раскаяния и подозревали его в притворстве и почти уверены были, что он не преминет впасть в прежнее заблуждение, но не хотели налагать на него рук своих за первый проступок и предоставили его суду Божию. {110}

Так то случилось, что те, которые пришли разорить и разграбить церкви Господние, не только оставили жизнь и добычи свои войскам нашим и Епископам,— но и увидели еще, что повеления царя их были презрены и попраны всем народом. Восторжествовав с помощью Божьей, весь народ, мужчины, женщины, все до единого, восклицали от полноты и признательности сердца: «Мы готовы вынести муки жесточайшие, готовы терпеть с радостью преследования и самую смерть за святое учение церкви, наследие отцов наших; принимаем заслуги воплощения Ииcуca Христа и надежды, даруемые верою в святое крещение во имя Ииcyca Христа и по примеру Его не поколеблемся принять последнюю из мук, чтобы возродиться в крещении крови. Не признаем другого отца кроме святого Евангелия, ни другой матери кроме церкви апостольской и кафолической. Нет никого столь могущего, который бы мог разлучить нас с ними». Армяне, казалось, в то время составляли между собою единую душу и единое сердце. {111} Нельзя было различить ни слуг от господ их, ни именитого князя, взросшего в наслаждениях, от привыкшего к грубой и тяжкой работе земледельца. Мужчины, женщины, старцы, дети, все соединились во Ииcусе Xpисте, все вооружились одним оружием, облеклись в одну броню веры и опоясались единым поясом истины. Не считали более ни во что, ни золото, ни серебро. Никто не копил их для избежания впоследствии нужд. Богатые одежды— знак отличия и почести — были в презрении. Всякая собственность считалась менее нежели ничто. Они считали себя не иначе, как трупами и каждый готовил себе могилу, — жизнь казалась им смертью, а смерть жизнью истинною. Со всех сторон раздавались восклицания набожные и воинственные: «Умремте храбрыми! Станемте думать только о стяжании славного имени и спасении души своей. Да пребудет с нами и в нас всегда и постоянно Иисус Христос, которому легко вызвать снова из праха нас и тех, которые умерли в века прошедшие,— Иисус, который воздаст {112} каждому по заслугам его». Так утешал каждый сам себя и других.

Между тем войска снова готовились взять оружие,— верные пребывали в посте и молитвах; служители алтарей день и ночь оглашали церковь пением псалмов; чтение священных книг не прерывалось; проповедники святого учения толковали Евангелие и подавали духовные утешения народу. Войска стремительно напали на укрепленные замки и села Армении, которые в то время принадлежали Персам, села и крепости были осаждены и все жилища неверных уничтожены. Прежде всего взяли Xpистиане большой город Арташат с его селениями, потом город Гарни с его неприступною крепостью — Ани, Артагерс с селениями, Еркайнорд и Арни с селениями, Барцрабух, Хоранист, Цаханист, неприступный Вогакан с селениями, Арпаньял, Ван с селениями, Гриал и Капуйт и Воронт и Васакашат с селениями. Все эти города и замки с их фермами и селениями, с {113} войсками и начальниками, достались одни за другими в руки войск наших. Много мужчин и женщин взято было в плен со всеми их имуществами и богатствами; уничтожены потом все народные их здания, сожжены храмы огня, и вся страна была очищена от гнусностей идолопоклонства. Украшения, найденные в пиреях, перенесены были в церкви христианские и обращены святыми священниками в употребление для церкви Бога истинного. Во всех местах, где уничтожали пустые обряды язычества, водружали Xристиане святой крест Ииcуca Христа, воздвигали алтари и оставляли при них священников для служения. Так вся Армения в том же самом году была очищена от идолопоклонства и успокоилась, утешаясь надеждою на дни лучшие. Между тем, как Армения сплетала себе венец славы и ликовала торжество свое, милость Всевышнего осеняла все предприятия ее.

Один отряд войска армянского, стоявший в области восточной, не испросив {114} соизволения главнокомандующего, Вартана, двинулся на землю Адербажанскую. Выгнав и побив Персиян - идолопоклонников, разрушил повсюду пиреи их и взял приступом две значительные крепости. Говорят, будто бы, эти две крепости развалились и рассыпались сами собою, когда воины наши, осенив себя крестным знамением, осадили их — жители, пораженные чудом, сожгли сами храмы богов своих, отказались от веры магов и обратились к святому Евангелию.

Христианские войска всюду имели успехи блистательные. В местах, где вовсе не ожидали, чтобы имя Божье стало известно, народ был поражен великим ужасом и передавал друг другу свои неслыханные и чудные видения; так, например: звезды горели блеском необыкновенным и малые дети сражались с смелостью мужей.

По прошествии немногих дней, после торжества Христиан, главный начальник отряда Албанцев с Архиепископом стра-{115}ны, прибыли к князю Вартану Мамикониану и убедительно просили, как можно скорее выслать туда войско: «армия персидская, говорили они, поставленная в стране Гуннов, теперь возвратилась и вступила уже в нашу землю и многочисленная кавалерия, отправленная царем для подкрепления их, идет вслед за нею. С ними находятся триста учителей магов, которые посеяли уже разъединение в провинциях и обольстили многих между нами. Они готовятся осквернить наши церкви и, опираясь на приказание царя, употребляют над народом насилие и говорят: Ежели примите добровольно закон Зороастра, получите подарки и почести,— царь уволит и освободит вас от всех налогов; если же не примете, то мы уполномочены воздвигать в городах и деревнях ваших пиреи, жечь в них огни Врама, строить себе жилища и поставить магов во всей земле в качестве магистратов. И если кто-либо вздумает сопротивляться, подвергнется смерти, а жена и дети его будут изгнаны из отечества и сделаются {116} рабами царя». Неприятная весть эта скоро разнеслась по всей армии и между князьями — но они не упали духом. Тотчас же разосланы были гонцы с приглашением на совет для принятия мер против настоящей опасности. Вот что сказали князья послам Албании: «мужайтесь, товарищи, и старайтесь в продолжении некоторого времени занять как-нибудь неприятеля, словами притворными и не допускать магов наложить руки святотатственные на церковь, а там, с помощью Божьей, мы надеемся явиться к вам для защиты».

Когда Албанцы уехали, князья решили между собою отправить как можно поспешнее посольство в страну Запада (Грецию) и посланником избрали князя Атома Гнуни. Ему поручено было уведомить Кесаря Феодосия младшего о нечестивых намерениях царя восточного, рассказать: как они восстали, как выгнали магов из царства своего и просить у него вспомоществования, если ему будет угодно принять нас под свое покровительство. Вот {117} копия с письма их в Константипополь: «Иосиф епископ и все Епископы - собратья мои, согласно с войсками армии, Васаком-марзпаном, Нершапу, Римбосианом, главнокомандующим Вартаном и всеми князьями: Императору Феодосию Кесарю и всей его армии привет и благоденствие».

Мы знаем, что благом и миролюбием царствуешь ты на море и на суше,— что никто на земле не может положить преграды царствованию твоему.

Правдивые предания предков наших рассказывают, что доблестные предшественники твои, покорив Европу, покорили и Азию, и что от земли Сеира (Китая) до границ Гадерона (Кадикса) все народы стали им подвластны. Тогда и мы принадлежали им, Кесари называли Армению великою и любимою страною. По этой-то тесной связи, отец наш и царь Тиридат получил впоследствии трогательные доказательства благосклон-{118}ности вашей, когда в молодости, вырвавшись из жестоких рук дядей своих, убивших отца его Хосроя, нашел у вас убежище. Вашими содействиями царствовал он на престоле отцовском и осветил царствование свое светом Евангелия, которое внесло свет божественный во все мрачные страны севера Азии. Теперь дети Востока хотят загасить этот свет истины и снова погрузить нас во мрак духовный. Полагаясь на опору непобедимого могущества твоего, мы нечто и совершили уже, упорно сопротивляясь приказаниям их; но нам предстоит гораздо более. Мы готовимся к борьбе и предпочитаем смерть во имя Бога жизни, опозоренной отступничеством. Если тебе угодно будет подать нам руку помощи, мы спасем жизнь свою духовную и жизнь тела нашего. Но если хоть немного замедлишь с помощью своею, быть может, пламя это объемлет не только нашу, но и гораздо отдаленнейшие земли». Когда посланные предстали перед Кесарем и просительное письмо было прочитано в со-{119}вете его, государь велел сделать справки в архивах империи; множество актов принесено было в совет и все они подтвердили существование древнего союза между двумя народами.

Тогда блаженный Феодосий стал с сенатом своим отыскивать средства, чтобы положить скорый и добрый конец возникшему делу и воспрепятствовать язычникам разрушение церквей христианских на Востоке. Скоропостижная смерть его уничтожила надежду Армян и лишила их обещанного содействия со стороны империи — Маркиан наследовал Феодосию. Советники этого нового Кесаря были: Анатолий военачальник и некто Сирианин, по имени Ельфарион, люди столько же низкие, сколько и безбожные. Они советовали Императору не слушать просьб армянского народа, восставшего всеми своими силами против гнусных намерений язычников. Малодушный Маркиан предпочел сохранить союз с язычниками и удержать мир временный, нежели дать помощь Ар-{120}мянам, сражающимся против врага христианской религии.

Когда результат посольства Ельфариона и новый мирный договор, заключенный между двумя царями, был узнан, вся надежда Христиан на помощь человеческую разрушилась, но мужественный дух их не упал. Епископы и князья с новою силою принялись за прежние намерения, стали ободрять войска свои и, несмотря на слабость сил против могущественного врага, не отчаивались еще в спасении религии и отечества. «Мы готовы дать и принять смерть, восклицали они,— Богу легко пополнить малочисленность храбростью и совершить дела великие посредством слабых» Хотя Армяне не имели ни царя, который бы предводительствовал ими, ни союзников внешних для подкрепления,— однако одушевленные мужеством и утешениями учителей своих, они готовились к войне. Каждый из князей явился на назначенное место, сопровождаемый войском, набранном в собственном владе-{121}нии своем и к ним присоединилось множество кавалеристов древнего царского рода. Войско разделено было на три корпуса: первый вверен был Нершапу Римбосиану, обязанному защищать Армению со стороны Адербеджана, пограничной провинции Пepcии; второй корпус, имевший военачальником Вартана главнокомандующего Apмении, должен был пройти через границу Грузии и напасть на войска правителя Джора, пришедшего разрушить церкви Албании; третий корпус войска, под командою Васака, князя Сюнийского, который, несмотря на страшные свои клятвы, внутренне был привязан к язычеству, должен был защищать внутри страну. Васак взял с собою тех из князей, которых считал менее других привязанными к вере христианской. Вот имена их: князь Багратуни, князь Хорхоруни, князь Апаупи, князь Ваевуни, князь Палуни, князь Габегиан и князь Урца. Все они сопровождаемы были своими собственными войсками, множеством кавалеристов из древнего рода царского и {122} некоторыми другими знатными, обольщенными Васаком. Лукавый хитрец забрался в неприступные крепости страны своей под предлогом, что желает идти на Персов чрез ущелья непроходимые и выгнать их из Албaнии; но вместо того послал оттуда в армию персидскую гонца с письмом, которым уведомлял их, что он успел уже разделить силы христианские на три корпуса: «Я удалил, прибавил он, первый корпус армии в страну Гера и Зараванда (около Адербеджана); второй корпус под командою моею, я не позволю ему вредить каким бы то ни было образом армии царя. Притом я позаботился рассеять воинов во внутренности страны. Третий же корпус принужден был отдать Вартану для похода в Албанию; но он весьма немногочислен. Ты можешь без боязни идти ему навстречу; я уверен, что ты легко их победишь,— многочисленность на стороне нашей». Письмо это послал он на имя марзпана Себухта. Себухт, ободренный советами Васака и верными сведениями {123} из другого еще источника, подтверждающего, что главнокомандующий шел действительно с войском весьма незначительным, собрал все силы свои, оставил страну Джорскую и спешил переправиться через большую реку, называемую Куром. Он встретил Армян около границы Грузии, в виду города Халхал, где цари албанские имели свою зимнюю резиденцию. Персы раскинули там лагерь свой, который тянулся вдоль всего пространства равнины необозримой, и приготовились к сражению с войском армянским.

Убежденные в превосходстве Персов, имевших на стороне своей не только многочисленность, превышавшую всякое сравнение, но еще и выгоду местности, далеко не смутились доблестный Вартан и его сподвижники. Подняв руки к небу, они все воскликнули единогласно: «Господи, суди тех, которые обижают нас (псалом 54), сразись с теми, которые сражаются с нами; возьми лук и щит за наше правое дело, нераздельное с твоим; {124} брось смятение и ужас в легионы нечестивых; да разбегутся и рассеятся они пред великим знамением святого креста Твоего. Мы горсть поборников, — даруй нам победу блистательную над этим бесчисленным множеством. Не для стяжания славы преходящей, не для обогащения нас богатою добычею, молим мы Тебя о победе, Господи, молим мы о ней для того , чтобы те, которые не знают Тебя и которые знают и внемлют проповедованию святого Евангелия, да ведают они, что Ты Господь жизни и смерти и что победы и поражения проистекают от Твоей Воли. Мы равно готовы умереть из любви к Teбе, и если дадим смерть неверным, да будем мстителями святой истины». Исполненные упованием и молитвою, — Армяне стремительно напали на Персов, разбили в первой стычке правое крыло, опрокинули их на остальное войско и смяли на всем пространстве обширной равнины.

Беглецы едва спаслись в укрепленных {125} лесистых местах против болота, на берегах реки Лопнаса.

Поражение было совершенное; войска Вартана побили у них множество народа и преследовали всюду. Один отряд знатных воинов царя Баласанского устоял и храбро защищался; воины эти сшибли с лошади одного из наших князей отряда Димаксиана, по имени Муша и убили его. Газрик также был ранен. Аршавар Аршаруни, заметив издали, что отряд этот сражался с большим мужеством, закричал как лев разъяренный и бросился на них как вепрь. Он ударил и убил сильного Вурка, храброго брата царя Лепнийского и рассеял его телохранителей. Так каждый из наших сшибал своего противника, а беглецы были преследуемы с такою стремительностью, что их гораздо больше погибло в реке и болоте, нежели от сабли. От принятых ими трупов прозрачные воды Лопнаса обратились в кровь, по эту сторону реки не осталось ни единого Персиянина, ни жи-{126}вого, ни скрывшегося в густых кустарниках равнины. Только один неприятельский воин с начала поражения переплыл верхом Кур и поспешил уведомить остальное войско об ужасном конце сражения. Войско это тотчас же сняло лагерь и удалилось в великий Шаастан. Одержав эту знаменитую победу, Армяне обобрали убитых, собрали огромную добычу золота, серебра, оружий и завладели превосходными богатыми украшениями Баласанского отряда; потом понеслись они на крепости страны Албанской, тщательно охраняемые Персами, побили Персов и уничтожили их безопасные убежища. Всюду, где только находили скопища магов, пришедших бросить семена смут и соблазна в землю христианскую, немилосердно побивали и трупы их бросали на съедение птицам небесным и зверям земным. Очистили страну от нечистых жертвоприношений Персов и освободили все церкви от претерпеваемых ими мучений. Много князей Албанских и множество народу укрывалось в неприступных пещерах Кавказских гop, что-{127}бы только сохранить свою религию. Когда они узнали о великом успехе войск армянских, они присоединились к ним, чтобы общими силами отразить общего врага их веры. Соединившись, пошли они все вместе к воротам Гуннов, там построена была Йездигердом крепость, над которою Персы упорно сохраняли свое владычество. Христиане осадили ее, взяли, разрушили до основания, гарнизон и жителей перебили, и комендантом ворот поставили князя Ваана, из албанской царской фамилии. Замечательно, что во все продолжение славных этих дел, ни один князь не был ни убит, ни ранен, за исключением блаженного Муша, умершего мученически в великой войне.

Ваану, которому главнокомандующий доверил охранение большого ущелья, поручено было идти в страну Гуннов и другие земли варварские, помогающие Гуннам, чтобы заключить с ними мирный договор и стать за одно против неприятеля. Услышав об успехах наших, Гунны пришли {128} на самое место сражения и удостоверившись собственными глазами в подвигах, совершенных христианскою армиею Вартана, они не колебались более поклясться союзу, согласно с своим законом и принять клятву Христиан, и обещались сохранить в верности взаимные их условия.

Между тем как Вартан и войско его стяжали славу в Албании и, заключив выгодный для них договор с Гуннами, покоились мирно в своем лагере, прискакал к ним посланный с челом поникшим и в разодранной одежде в знак печали и возвестил о измене Васака. «Отделившись от союза христианского, отступник опустошил много провинций Армении[2], а именно: землю царскую, {129} где войска имели зимние свои квартиры, Гарни, Ерамонк, Дерсанакерт, большое селение Вартанашат, крепости Ошакан, Парахотн, Ардеанк, город Дзахкерт и крепость Армавир, город Куаш, Арудж, Ашнак и все окрестности Аракаца, город Арташат с окрестностями, все селения и деревни сих стран были разграблены и опустошены совершенно. Все фамилии христианские, особенно князей наших, бежали и рассеялись в отдаленнные места, бросив жилища свои. Васак сломал церкви, расхитил украшения священные, сковал священников и бросил их в темницу, а семейства их обратил в невольников. При помощи сообщников он предал всю страну железу и огню. Отряд, стоявший в стране Адербеджанской, не мог придти на помощь Христианам; верные гарнизоны сохранили сношения с собранием истинных Христиан и с тобою, в ожидании приказаний твоих. Часть войск Васака, не желая содействовать нечестивым его поступкам, возвратилась к своим се-{130}мействам, но большая часть, обольщенная хитростями его осталась с ним». Пораженный неприятной вестью, Вартан тотчас же отправился назад в Армению. Войска его, осыпанные почестями и обремененные добычею, пустились в поход с радостным пением псалмов. «Един Господь благ,— пели войска христианские, и вечно милосердие его (псалом 135); он поражает великие народы и низлагает сильных властителей». Потом заключали псалом благодарственною молитвою Пресвятой Троице. Главнокомандующий снабдил свое войско так, что оно не имело недостатка ни в чем, и снова устроил его, разделив на три корпуса: один составлял передовой, другой центр а третий арьергард. В тридцать дней благополучно пришли они к границам отечества. Отступник Васак и споспешествовавшие ему вельможи скоро были извещены о возвращении храброго войска Вартана, о подвигах его в Албании и о договоре, заключенном с Гуннами. Пораженные страхом, они не сделали ни ма-{131}лейшего сопротивления героям христианским и в ту же ночь, как узнали о их возвращении, бежали все. Отступник заперся в свои крепости Сюнийские и так спешил бегством своим, что оставил вместе с добычею и невольниками, взятыми в провинции Арарата и своих невольников и свое собственное богатство. Так как это было зимою и войско изменников уничтожило все съестные запасы,— храбрый Вартан не мог оставить армии своей в этом месте, он послал часть войск на всю зиму по разным провинциям, и приказал им быть в готовности — двинуться весною в поход.

Но он оставил при себе небольшой отряд и несколько князей для нападения на все замки, принадлежавшие владению царскому, и послал несколько отрядов на Сюник.

Все крепости, принадлежавшие отступнику и не желавшие быть заодно с христианами, были осаждены; некоторые взяты {132} приступом, другие голодом; в некоторых местах доходило до того, что голодные ели ослов и лошадей. Все поместья отступника были опустошены. Мужчины, дети, жены слабые, пешком и большею частью босые, принуждены были оставить родную землю и удалиться. Много детей погибло в этом путешествии и ужасные мучения, постигшие нечестивых отступников от Христа, повергло все духовенство в горе и исторгало у них слезы.

Епископы, в благодарность Богу за великие победы, обнародовали по всем провинциям приказ, предписывающий пост и молитву в продолжении всего месяца Кагоц (от Декабря по 6 Января). Так праздник по случаю победы, был соединен воедино с праздником Богоявления Господа нашего, чтобы память о великих событиях сохранилась на века вечные с праздником божественным. Святые Епископы описали, как милость Божью, все чудные успехи нашего оружия и послали рассказ этот в столицу Греции, Свя-{133}тому Синоду духовенства, чтобы и они просили Бога даровать Армянам, ополчившимся святою ревностью к вере христианской, такой же благополучный конец, какое было начало. Главнокомандующий Вартан и храбрые князья, его сподвижники, велели выпустить из темницы и привести к себе одного из важнейших пленников Персии. Они рассказали ему о совершенных опустошениях; о разорениях, причиненных войною; о потерях, понесенных войсками царскими и о многих других бедствиях, неминуемо долженствующих последовать за этою войною. Говорили и о восстании своем, говорили, что вынуждены были к тому коварством некоторых из приверженцев царя, обманывавших и их и самих Персов; жаловались на тиранство двора, принуждающего их отречься от веры отцов; напомнили наконец и о гнусных кознях злодея Васака, осмелившегося взять на себя донести царю персидскому от лица всей Apмении, что будто бы во всем царстве его они готовы добровольно принять веру {134} магов; тогда как никто этого и в помышлениях не имел.

Объяснив подробно вельможе персидскому весь ход дела, поручили они ему идти к царю от имени их и умолять его, если возможно будет, укротить гнев свой и постараться найти средство поправить зло. Поводом посольства этого было: спасти братьев своих, томящихся в Персии, которые теперь за победу, одержанную нами, подвергались, может быть, еще большим страданиям. Но при дворе обо всем этом давно уже было известно. Изменник Васак не замедлил уведомить царя о несчастном поражении войск его и обвинил духовенство христианское, как единственных виновников восстания Армении. Цель нечестивого была: разъединить и поссорить князей с Епископами. Он не знал еще, что если душа и может по законам природы разлучиться с телом; но разъединение соединившихся воедино любовью к Богу невозможно. Вельможа, посол Армян к Йездигерду, при-{135}был на место зимней резиденции царя и рассказал ему подробно и обстоятельно о положении дела царского в Армении. Вести эти смутили Йездигерда тем сильнее еще, что с Востока возвратился он пораженным, а не победителем. Когда из уст правдивого посланного узнал он о настоящем положении дел и бедствиях непредвиденных, он приписал их неосмотрительности советников своих, беспрерывно ему внушавших гнев. Природная строптивость характера сменилась в нем унынием, пылкость необузданная потухла, гордость склонилась и жестокого сердца коснулись чувства человеческие. Он признался, что был слаб и что не мог совершать всего, что задумывал. Исполненный скорбных мыслей, старался он укрощать в себе порывы обычной ему раздражительности, заглушал в себе крики неистовые и умерил жесткость слов, разивших, подобно громовому раскату, ужасными велениями и присутствующих и отсутствующих. Приняв вид спокойный и ласковый, стал со всеми {136} разговаривать дружески и в таких выражениях старался оправдать себя: «какое же зло сделал я? говорил он,— обидел ли я кого, не говорю о нации или семействе, хоть лично кого-нибудь? Разве нет в этой стране героев, подчиненных скипетру моему и множество учений и религий, который каждый исповедует совершенно свободно? Кто когда либо принуждал их подчиниться одному закону мaгов? Что же касается до религии христианской,— то так как Христиане самые твердые и верные блюстители веры своей,— мы почитаем ее лучшею из всех и никто здесь не вправе бросить на нее ни малейшего нарекания. Я почитаю ее достойною стать наравне с религией нашею. Я знаю от предков моих, предшествовавших мне на великом троне моем, что в их времена Христиане были уважаемы и царями и всем народом; потому что, когда избирали все вероисповедания в царстве существовавшие, христианское признано было чистейшим и превосходнейшим. Поэтому Христиане и {137} были уважаемы и любимы и при дворе и во всем царстве. Отцы мои возводили их в достоинства, осыпали знаками величия при дворе, свободно могли они въезжать и выезжать из Персии и всюду могли явиться с челом открытым. Священников христианских, называемых Епископами, ко двору всегда принимали хорошо и дарили им богатые подарки, как верным и бдительным блюстителям порядка. Нередко поручали им и управление провинциями отдаленными и все дела государства шли тогда должным порядком. Но вы, прибавил Йездигерд,— бросив гневный взор на своих придворных;— вы не напоминали мне никогда обо всем этом. Вы, напротив, прожужжали мне уши черною клеветою на них и заставили меня сделать то, чего я не желал и не сделал бы. Вы видите теперь последствия наущений ваших и что вред, причиненный вами в царстве моем, неизгладим между двумя врагами непримиримыми. {138}

Во время далекого путешествия моего на Восток, я ничего не мог кончить «относительно войны, — а здесь, в доме моем, вы подымаете новую войну, которая будет гораздо гибельнее войны внешней». Царь говорил все это в собрании, где присутствовали все вельможи двора, и приписал все случившееся несчастие магам и начальнику их. Визири и военачальники молча слушали речь, так различествующую от обыкновенного разговора Йездигерда. Подавленные стыдом склонили они головы и смотрели в землю, не осмеливаясь поднять глаз своих. Один из присутствовавших любимец царя осмелился наконец открыть уста и, желая умилостивить властелина, сказал ему: «все что сказал ты, о Государь, все истина непреложная; но справедливо и то, что ты можешь все покорить воле твоей. Боги даровали тебе успех во всех предприятиях. Не удручай же себя и не отягчай душ наших своим неудовольствием. Очень может быть, что предприятие твое, имеющее начало неблаго-{139}приятное, примет другой оборот и увенчается успехом. Имей терпение и снисхождение, оставь Христианам свободное отправление их богослужений, этим средством скорее приведешь мятежников к повиновению». Царь одобрил совет и вслед за этим приказал представить ему Христиан всех народов, которые были в армии его, или находились под арестом. Одни были, по приказанию его, в тюрьмах, другие понесли тяжкие наказания, всем воспрещено было служение Богу, а некоторые приневолены были поклоняться солнцу. Йездигерд в этот день приказал всем им исповедовать отныне совершенно свободно веру отцов их и совершать все обряды религии. Он сделал еще более: всех отступников, колебавшихся возвратиться в недра церкви святой без глубокого покаяния, принудил к тому силою и отдал в полное распоряжение священников. Отнятые пенсии были возвращены каждому. Исключенные из пиршеств царских получили снова приглашения, и все опять пришло в прежний {140} порядок. Царь принял с великими христианскими подданными прежнее свое ласковое обхождение и по-прежнему принимал их ко двору и говорил с ними приветливо.

 После такого торжественного и всеобщего прощения, данного в столице и пред лицом всей царской армии, он отправил указы, касающиеся Христиан, по всему великому царству своему. Велел освободить всех заключенных, содержавшихся в оковах за веру; возвратить им все конфискованные их имущества, их земли и вотчины, наследственные, дарованные и благоприобретенные, которые были у них отняты «повелеваем, чтобы каждая вещь была возвращена хозяину». В замене этих приказаний царь потребовал поручительств в верности от восставших Армян и клятвенно обещал за порукою всех вельмож царства своего, что забудет происшедшее и не будет мстить за восстание. В заключение сказал: «До сих пор следовали вы религиозно веpе своей; соблюдайте ее отныне еще религиознее. Я {141} от вас не требую ничего, кроме верной службы мне». Указ этот обнародован был во всей Армении и многих других странах, в которых жители исповедовали веру христианскую. Но в то же самое время бесчестный Йездигерд с целью злобною отправлял тайно гонцов к Кесарю константинопольскому, чтобы удостовериться, точно ли правда, что Греки отказались от вмешательства прямого и косвенного в дело христианское? И когда от двора константинопольского получил желаемое удостоверение, возвратился к прежним путям своим.

Он думал, что если первая попытка его намерений была неудачна; то тому виною были, или обстоятельства, или военачальники его, и что вторая попытка может быть совершенно успешна. Хотя грамота, полученная Армянами, была весьма лестна; хотя слова ее дышали жизнью; но в смысле таилась горечь смерти. С начала они удивились такому совершенному изменению духа царя; но, вникнув в смысл, стали {142} говорить между собою: «Как дерзок и неловок этот обман царский! Вот уже два или три раза ошибается Йездигерд в успехе подобных хитростей и все еще не устыдился! Цель его очевидна. Он хочет разъединить нас и ослабить узы связей наших. Возможно ли хоть сколько-нибудь положиться на пустые слова его? Какое добро сделал он церквам нашим, находящимся в Персии? И могут ли злые делать добро добрым? Тот, кто сам ходит во тьме, может ли других вести по пути истины. Как справедливость не может родиться от несправедливости, так и истина не может произойти от лжи. Нельзя ожидать мира от сердца, любящего раздор. Мы, спасенные благодатью Господнею, укрепляемые верою и надеждою во Ииcуca Христа, — мы исповедали и исповедуем всегда и твердо, что Христос Бог истинный, снизошел и был между нами, родился от Девы, во чреве которой принял тело подобное нашему; тело это он соединил с своею божественностью; взял на себя грехи {143} наши, был распят на кресте и потом положен во гроб; воскрес и вознесся на небо, в присутствии учеников своих и сидит одесную Отца. Мы веруем чудесному и славному второму пришествию Его, и что он воскресит мертвых, обновит старость творений, воздаст праведным и грешным по делам их; мы не ошибаемся как дети, не заблуждаемся как неосторожные и не увлекаемся обольщениями как невежды. Мы готовы вынести все гонения и взываем беспрерывно к благости Божьей, да дарует окончить дни наши в той вере, в которой родились и быть обязанными этим счастьем мужеству своему, а не слабости. Теперь весь Восток и весь Запад знают, что Йездигерд объявил войну Богу истинному и хочет уничтожить нас безвинно, в награду многочисленных заслуг наших. Призываем в свидетели небеса со всеми существами небесными и землю со всеми существами земными, что мы не виновны ни помышлениями, ни намерениями. Вместо того, чтобы наградить нас дарами и щедротами, царь хочет лишить {144} нас жизни истинной; нет, не допустили мы этого прежде, не допустим ни теперь, ни позже. Как можно нам верить словам мира из уст недостойного, принуждавшего нас некогда к отступничеству? За какие добрые дела снизошла в сердце его благодать Господня, которую он благовествует нам? Если тот, кто обыкновенно порицал имя Христа и вовлекал верных в отступничество, делает нам некоторые уступки, то вероятно делает это против себя и мы не должны опрометчиво принимать их.

Кто клялся ложными богами своими истребить верующих в святую церковь нашу, подвергая ее всякого рода мукам, и расточает теперь ей похвалы свои,— тот ясно кроет обман и коварство, чтобы только завлечь нас в приготовленные сети. Мы не должны ни верить ему, ни принимать обманчивого прощения его.

Увидев, что хитрости его не производят разъединения между Армянами, как {145} он того надеялся, Йездигерд призвал ко двору прежнего своего министра, человека лукавого и злонамеренного, демона со всеми силами демонскими, для которого тела святых были любимейшей пищей, а кровь невинных напитком сладчайшим. И этому демону дал он гибельное повеление, удваивавшее в нем жар злодейства, идти с многочисленною армиею, набранною изо всех народов и со множеством слонов и покорить возмутившуюся Армению. Министр сей прибыл скоро к границе Армении, в город провинции Пайтакаран[3], и рассыпал войска свои по окрестностям, не обнаруживая ни каких признаков кровавых своих намерений.

Старый дракон отдыхал в этом укреплении, как в берлоге, и чтобы не возбудить подозрений, казался совершенно спокойным, но заглушаемый свист и ши-{146}пение его были не менее страшны и наводили ужас и вблизи и вдали.

Страшный сатрап, питающий к Христианам ненависть непримиримую, был главным правителем всей Персии. Мир-Нерсе без приказаний его не делал ничего, власть его простиралась не только над малыми и великими; но и сам царь повиновался его советам. Бедственное предприятие, имевшее целью совершенное истребление Христианства в Армении, решено было в совещании царя с этим всемогущим министром. {147}

 

[Исторический раздел] | [Егише - Оглавление] | [Библиотека «Вѣхи»]

© 2007, Библиотека «Вѣхи»