[«Россия и Вселенская Церковь» -
ОГЛАВЛЕНИЕ] |
[Вл.Соловьев] |
[Библиотека
«Вехи»]
Владимир Соловьев
РОССИЯ И
ВСЕЛЕНСКАЯ ЦЕРКОВЬ
КНИГА
ТРЕТЬЯ
Троичное
начало и его общественное приложение
ГЛАВА
ЧЕТВЕРТАЯ
Душа мира - основа творения,
пространства,
времени и механической причинности
Мы можем понять теперь, что означает
"веселие" вечной Премудрости, о котором она говорит нам в Священном Писании. Она
"веселится", вызывая перед Богом бесчисленные возможности всех внебожественных
существований и снова поглощая их в Его всемогуществе, Его безусловной истине и
бесконечном милосердии. В этом веселии Своей существенной Премудрости, Единый и
Троичный Бог, подавляя силу возможного хаоса, озаряя его тьму и проникая его
бездну, внутренне чувствует в Себе и от века подтверждает Самому Себе, что Он
могущественнее, истиннее и добрее, чем всякое возможное существо вне Него. В
этом веселии Его Премудрости Ему обнаруживается, что все положительное
принадлежит Ему на деле и по праву, что Он от века владеет в Себе бесконечным
сокровищем всех реальных сил, всех истинных мыслей, всех даров и всякой
благодати
В двух первых существенных качествах
Божества Бог мог бы ограничиться имманентным самопроявлением[1] вечным веселием Своей Премудрости; как
всемогущий, справедливый и истинный, Он, конечно, мог бы удовольствоваться
торжеством над анархическим существованием в Себе, во внутренней несомненности
Своего безусловного превосходства. Но этого недостаточно для благости и
милосердия. В этом третьем качестве Божественная Премудрость не может находить
себе удовлетворения в объекте чисто идеальном, она не может остановиться на
реализации только возможной, на простом веселии. Если в Своем могуществе и в
Своей истине Бог есть все то в Своей любви Он хочет, чтобы все было
Богом. Он хочет, чтобы вне Его Самого была другая природа, которая
постепенно становилась бы тем, что Он есть от века - абсолютным всем. Чтобы
самой достигнуть до Божественной всеобщности, чтобы войти в свободное и взаимное
отношение с Богом, эта природа должна быть отделенной от Бога и в то же время
соединенной с Ним. Отделенной в своем реальном основании, которое есть земля, и
соединенной в своей идеальной вершине, которая есть человек. В особенности в
видении земли и человека вечная Премудрость и являла свое веселие перед Богом
грядущего: "месахэкэт бетевел 'арцо, веша'ашу-'ай 'ет-бенэ
'адам".
Мы знаем, что возможность хаотического
существования, от века содержащаяся в Боге, вечно подавляется Его могуществом,
осуждается Его истиной, уничтожается Его благостью. Но Бог любит хаос и в его
небытии, и Он хочет, чтобы сей последний существовал, ибо Он сумеет вернуть к
единству мятежное существование, Он сумеет наполнить бесконечную пустоту
изобилием Своей жизни. Поэтому Бог дает свободу хаосу. Он удерживает
противодействие ему Своего всемогущества в первом акте Божественного бытия, в
стихии Отца, и тем выводит мир из его небытия.
Если мы не хотим отречься от самой идеи
Божества, мы не можем допустить вне Бога бытия в себе, сущecтвoвaния реального и положительного. Внебожественное не
может быть поэтому ничем другим, как измененным или обращенным
Божественным. И это мы и видим прежде всего в специфических. формах конечного
существования, отделяющих наш мир от Бога. Действительно, этот мир сложился вне
Бога путем форм протяженности, времени и механической причинности. Но эти три
условия не представляют ничьего реального и положительного, они лишь отрицание и
превращение Божественного существования в его главных
категориях.
Мы различили в Боге: во-первых, Его
абсолютную объективность, представленную Его субстанцией или сущностью,
которая есть все в нераздельном единстве; во-вторых, Его безусловную
субъективность или Его внутреннее существование, представленное в его
целокупности тремя неразрывными ипостасями, обусловливающими и дополняющими себя
взаимно; наконец, в-третьих, Его свободную относительность или Его отношение к
тому, что не есть Он Сам, представленную сначала веселием Божественной
Премудрости, затем творением (и - как мы увидим впоследствии - воплощением).
Общий характер Божественного бытия в этих трех категориях или с этих трех точек
зрения есть его автономия или совершенная автократия, отсутствие всякого
внешнего определения. Бог автономен в Своей объективной субстанции, ибо, будучи
всем в себе самой, она не может определяться ничем; Он автономен в Своем
субъективном существовании, ибо оно имеет безусловную полноту в своих трех
совечных и ипостасных фазах, совместно объемлющих всю совокупность бытия;
наконец, Он автономен в Своем отношении к тому, что не есть Он, ибо это
другое определяется к существованию единственно свободным актом Божественной
воли. Таким образом, обозначенные нами три категории суть лишь различные формы и
выражения Божественной автономии. И именно поэтому в земном мире, который есть
лишь обращенный образ Божества, мы находим три соответствующие формы мировой
гетерономии: протяженность, время и механическую причинность. Если
объективное и существенное выражение Божественной автократии есть все в
единстве, omnia
simul in uno, то гетерономная объективность протяженности
состоит, напротив, в том, что каждая часть внебожественного мира отделена от
всех остальных; это есть пребывание каждого вне всего и всего вне каждого, это -
обратное понятию целокупности. Таким образом, наш мир, поскольку он составлен из
протяженных частей, представляет обращение Божественной объективности.
Точно так же, если субъективная автономия Божественного существования находит
свое выражение в равной актуальности и во внутренней и неразрывной связи трех
определений этого существования, пополняющих друг друга, но не следующих друг за
другом, то гетерономная форма времени представляет нам, напротив, неопределенную
последовательность моментов, оспаривающих друг у друга существование.
Каждый из этих моментов, чтобы воспользоваться актуальностью, должен исключить
все остальные, и все эти моменты вместо того, чтобы взаимно дополнять друг
друга, взаимно подавляют друг друга и становятся каждый на место другого,
никогда не достигая целокупности и полноты существования. Наконец, как
творческая свобода Бога есть окончательное выражение Его автономии, так
гетерономия внебожественного мира окончательно проявляется в механической
причинности, в силу коей внешнее действие данного существа никогда не
представляет непосредственного результата его внутреннего акта, но необходимо
определяется сцеплением материальных причин или условий, независимых от самого
деятеля.
Отвлеченный принцип протяженности
заключается в том, что два объекта, две части всего не могут занимать
одновременно одно и то же место и что, равным образом, один объект, одна часть
всего не может находиться одновременно в двух различных местах. Это - закон
раздельности или объективного взаимоисключения между частями
всего.
Отвлеченный принцип времени заключается в
том, что два внутренних состояния субъекта (состояния сознания по современной
терминологии) не могут совпасть в одном актуальном моменте, и что, равным
образом, отдельное состояние сознания не может сохраниться, как актуально
тождественное в течение двух различных моментов существования; это - закон
постоянного разъединения внутренних состояний всякого субъекта. Наконец,
согласно отвлеченному принципу механической причинности, ни один акт и ни один
феномен не происходит произвольно или сам собою, но вполне определяется другим
актом или феноменом, который сам есть лишь результат третьего и т. д.; это -
закон чисто внешнего и случайного отношения феноменов. Легко усмотреть, что эти
три основания или эти три закона выражают лишь общее стремление, направленное к
раздроблению и разложению тела вселенной, к лишению его всякой внутренней связи
и к лишению его частей всякой солидарности. Это усилие или эта тенденция есть
самая суть внебожественной природы или хаоса. Усилие предполагает волю, а воля
предполагает психический субъект, или душу. Как мир, который эта душа
усиливается произвести, - раздробленное, разъединенное все, сдерживаемое лишь
чисто внешней связью, - как этот мир есть противоположность и обратная сторона
Божественной всеобщности, так душа мира сама есть противоположность или антитип
существенной Премудрости Божией. Эта душа мира есть тварь и первая из всех
тварей, materia
prima и истинный
substratum нашего
сотворенного мира. В самом деле, раз ничто не может существовать реально и
объективно вне Бога, внебожественный мир не может быть, как мы уже сказали,
ничем другим, как миром Божественным, субъективно видоизменным и обращенным: он
- только ложный аспект или иллюзорное представление Божественной всеобщности. Но
для самого этого иллюзорного существования нужен еще субъект, который, став на
ложную точку зрения, воспроизводит в себе искаженный образ истины. Этот субъект
не может быть ни Богом, ни Его существенною Премудростью, поэтому необходимо
допустить, как принцип творения в собственном смысле, отличный субъект, душу
мира. Как тварь, она не имеет вечного существования в самой себе, но она от века
существует в Боге в состоянии чистой мощи, как сокрытая основа вечной
Премудрости. Эта возможная и будущая Мать вне-божественного мира соответствует,
как идеальное дополнение, вечно актуальному Отцу Божества.
В своем качестве чистой и неопределенной
мощи, душа мира имеет двойной и изменчивый характер (<...>): она
может пожелать существования для себя вне Бога, она может стать на ложную точку
зрения хаотического и анархического существования, но она может также
низвергнуть себя перед Богом, свободно привязаться к Божественному Слову,
привести все создание к совершенному единству и отождествиться с вечной
Премудростью. Но, чтобы достигнуть этого, душа мира должна сначала существовать
в действительности, как отличная от Бога. Вечный Отец создал ее поэтому, сдержав
акт Своего Всемогущества, от века подавлявшего слепое желание анархического
существования Это желание, став актом, обнаружило душе возможность
противоположного желания; и, таким образом, сама душа получила, как таковая,
независимое существование, хаотическое в своей непосредственной актуальности, но
способное, изменившись, перейти в свою противоположность. Восприяв идею хаоса,
дав ей относительную (для нее) реальность, душа приходит к желанию освободиться
от этого нестройного существования, волнующегося без цели и смысла в бездне
тьмы. Раздерганная во все стороны слепыми силами, оспаривающими друг у друга
исключительное существование, разорванная, раздробленная, обращенная в пыль
бесчисленного множества атомов, душа мира испытывает смутное, но глубокое
желание единства. Этим желанием она привлекает действие Слова (Божества
деятельного или Божества в Его проявлении), которое сначала открывается ей в
общей и неопределенной идее вселенной, мира единого и нераздельного. Это
идеальное единство, реализуясь на основе хаотической протяженности, принимает
форму неопределенного пространства или беспредельности. Все,
воспроизведенное, представленное или созданное в воображении душою в ее
состоянии хаотического разделения, не может перестать быть всем, потерять
окончательно свое единство; и раз его части не хотят дополнять и проникать друг
друга в положительной и живой совокупности, они принуждены, хотя и исключая
взаимно друг друга, тем не менее, оставаться вместе, сосуществовать в формальном
единстве неопределенного пространства - вполне внешнем и пустом образе
субстанциальной и объективной всеобщности Бога. Но душе недостаточно внешней
беспредельности; она хочет испытать еще и внутреннюю целокупность существования
субъективного. Эта целокупность, которая вечно господствует в Божественной
Троице, заслонена для хаотической души неопределенной последовательностью
случайных и безразличных моментов, которую называют временем. Эта ложная
бесконечность, налагающая цепи на душу, побуждает ее желать истины; и на это
желание Божественное Слово отвечает внушением новой идеи. Своим действием на
душу Верховная Троица отражается в потоке неопределенной продолжительности в
образе трех времен. Желая осуществить для себя действительность в ее целом, душа
принуждена дополнять каждый данный момент своего существования воспоминанием,
более или менее затемненным, прошедшего без начала и ожиданием, более или менее
смутным, будущего без конца.
И, как глубокое и недвижимое основание
этого изменчивого отношения, являются три главных состояния самой души, ее
тройное положение по отношению к Божеству, уставленное для нее в форме трех
времен. Состояние ее первоначального поглощения в единстве Вечного Отца, ее
вечное пребывание в Нем, как чистой мощи или простой возможности, отныне
определяется, как прошлое души; состояние ее отделения от Бога в слепой
силе хаотического желания представляет ее настоящее; и возвращение к Богу,
воссоединение с Ним, является предметом ее стремлений и ее усилий - идеальным ее
будущим.
Как над анархическим разделением
протяженных частей Слово Божие устанавливает для души формальное единство
пространства; как на фоне хаотической смены моментов Оно создает идеальную
троичность времен, так на основе механической причинности Оно обнаруживает
конкретную связь всего в законе всемирного тяготения, который внутренней силой
связывает все рассеянные в их раздроблении части хаотической действительности,
дабы создать из них одно цельное и устойчивое тело, первую материализацию души
мира, первую основу действования для существенной
Премудрости.
Так, путем слепого и хаотического усилия,
навязывающего душе существование бесконечно разделенное в его частях,
исключительно последовательное в его моментах и механически
определенное в его феноменах; путем противоположного желания самой души,
стремящейся к единству и всеобщности, и путем действия Божественного Слова,
отвечающего этому стремлению, путем соединенной деятельности этих трех
двигателей, мир низший, или внебожественный, обретает свою относительную
реальность или, по библейскому выражению, полагаются основания земли. Но, в идее
творения, Библия, как и разум теософический, не разделяет низшего мира от мира
высшего, земли от неба.
Мы видели, действительно, как Вечная
Премудрость вызывала возможности иррационального и анархического существования,
дабы противопоставить им соответственные проявления безусловной мощи, истины и
благости. Эти Божественные противодействия, представляющие в имманентной жизни
Бога лишь веселие игры, делаются устойчивыми и становятся реальными
существованиями, когда противобожественные возможности, вызывающие их, перестают
быть чистыми возможностями. Таким образом, созданию низшего, или хаотического,
мира необходимо соответствует создание мира высшего, или небесного: "берешит
бара' 'элогим 'ет гашшамайм ве'ет га'арэц" (Быт., 1,1. ).
[«Россия и Вселенская Церковь» - ОГЛАВЛЕНИЕ] | [Вл.Соловьев]
| [Библиотека «Вехи»]
© 2004, Библиотека
«Вехи»